Уважаемые коллеги, друзья, товарищи, согласитесь, но для многих наших соплеменников самый нелюбимый день недели — это…???
-Какой?
— Правильно!!
— Понедельник. Уже в пятницу, ориентируясь на трехдневный отдых, трудящиеся работают спустя рукава, затем многие уезжают на дачу, другие ходят друг к другу в гости, отмечают именины, дни рождения, играют свадьбы, празднуют разводы, встречи, расставания, собираются компанией в гараже, где пьют, едят, едят, пьют, закусывают и снова едят, едят, едят и так все выходные.
Короче говоря, если для простого народа понедельник характеризовался как день тяжелый, то для нашего героя, Семена Семеновича Понтовского, врача психотерапевта, экстрасенса и целителя этот день считался кошмаром, ужасом и адом. Дело в том, что большинство трудящихся, обожравшись в эти дни шашлыками и, выпив месячную норму водки, в понедельник приходили, нет, нет прибегали, валили валом, текли рекой на прием к доктору Понтовскому с диагнозом запор, диарея и недержание мочи. Правда, встречались пациенты и с чесоткой, но, как правило, эти торчали в конце очереди и основной массе страждущих не препятствовали. Народу было много, так много, что на помощь привлекались медсестры из городского морга и два кладбищенских смотрителя. Медики работали засучив рукава, установка клизм и промывание желудка были поставлено на поток, звенели тазы, шуршали шланги, булькала в кишках вода. Чтобы не тронуться рассудком от плотного смрада, медсестры трудились в противогазах, но вонь в поликлинике стояла такая, что пришлось открывать все форточки, окна, двери, люки, даже в темной глухой больничной слесарке, из распахнутых дверей которой постоянно тащило паклей, спиртом и кошачьей мочой, в стене проделали огромное отверстие , вставили туда вентилятор, но толку от него оказалось мало, «штырь» продолжал уплотняться. От этого угара некоторые врачи теряли сознание, этажом выше врач-венеролог, имеющий прозвище «трипперолог», старичок, Божий одуванчик, не пьющий и не курящий, неожиданно ушел в длительный запой, в результате которого сам того не понимая, купил в цыганском таборе огромного блохастого старого кобеля и пару мешков пустых бутылок из –под «Жигулевского» пива. Но как говорится в кругах местной интеллигенции: «Сколько бы шлангу от клизмы не виться …..»
Ближе к 18 часам вечера, пинками выгнав последнего пациента из процедурной (От удачно вставленной клизмы паренек обарзел и начал приставать к медсестре прим. Автора.), Понтовский отпустил персонал, повесил в шкаф свой белый халат и, пошатываясь, направился в сторону городского пруда, вдоль берега которого тянулась липовая аллея с аккуратно подстриженной травой и густыми кустами акации. С наслаждением присев на свободную скамейку, доктор ослабил галстук, с удовольствием вытянув ноги, набрал полную грудь свежего, с тонким ароматом цветов, летнего воздуха, расслабился. От избытка кислорода закружилась голова, засосало под «ложечкой», появилось желание выпить холодного пива или, на худой конец, ковшик домашнего кваса. Улыбнувшись детской наивной улыбкой, Поновский с умиротворением обратил внимание на стайку серых уток, громко крякающих, машущих крыльями, скользящих по ровной водной глади и забавно шевелящих хвостиками во время поиска корма на илистом дне водоема. Продолжая наслаждать природой, он нехотя повернул голову в сторону и….
— О, нет!! — От увиденного, по его телу, пробежали мурашки, появился мелкий озноб, учащенно забилось сердце, в этот момент из распахнутых дверей небольшого кафе, расположенного в конце аллеи, появился ни кто-нибуть, а САМ, САМ Гундос Иванович Кукушкин, невысокий, худощавый, в белом костюме, хитрый, изворотливый, хваткий, наглый, настырный, опасный и самый ненавистный Понтовскому КОН-КУ-РЕНТ!!! Находясь в компании с Галей Сюсю, буфетчицей столовой железнодорожного депо, Кукушкин направился в сторону доктора, тихонько рассказывая девушке о космосе и космических путешествиях, в которых та понимала столько же, сколько понимала балерина Большого театра в технологии валки и трелевки древесины. Понтовский засуетился, чтобы не встретиться с конкурентом глазами, отвернулся и сделал вид, что внимательно рассматривает кучу собачьего дерьма, аккуратно наваленного возле березового пенька. Парочка прошла мимо, от злобы и ненависти у нашего героя закружилась голова, от нахлынувших воспоминаний свело руку, зачесался копчик. Эта ненависть и злоба появилась не на ровном месте, а сразу после того, как Кукушкин, неизвестно откуда появившийся в городе, сначала объявил себя дипломированным экстрасенсом, магом- колдуном, а затем начал «косить капусту» и срывать «бабки» на поляне Понтовского. Устроившись директором клуба ткацкой фабрики, Кукушкин убил сразу нескольких зайцев: во-первых, он получил доступ к бесплатным междугородним звонкам, личный кабинет, где спокойно принимал пациентов, и целый зрительный зал, в котором проводил сеансы гипноза, не платя за аренду помещения ни одной ломаной копейки.
Через короткое время многие пациенты — а это городские таксисты, грузчики, картежные маклеры и другая мелкая шушера, у которых Семен Семенович годами снимал порчу и чистил карму, перешли на «техническое обслуживание» к господину Кукушкину, сведя к минимуму денежные доходы Понтовского. Затем, в стан конкурента, перескочили работники почты, прачечной и ликероводочного завода, после чего бюджет нашего доктора треснул, но все-таки устоял, а вот, когда Кукушкин с помощью своего нового гипнотического метода начал лечить недержание мочи самым дорогим клиентам, таким как директор бани и заведующий городским кладбищем, вот тут товарищи на горизонте у нашего героя замаячил полный финансовый крах и разорение. Но и это еще не все. Несколько недель назад, на одном из городских мероприятий, на котором Понтовский находился вместе с лучшими своими друзьями, к нему бесцеремонно подошел наглый Кукушкин и при всех,
-Представляете!?- При всех!! — хлопнув доктора по ушам и больно щелкнув его по лбу, громко и с пафосом произнес:
— Один ноль, Семен Семенович!! Один ноль! — показывая тем самым, что конкурентная борьба за богатых и влиятельных клиентов Понтовским вчистую проиграна.
От нахлынувших воспоминаний лицо доктора покрылось красными пятнами, испортилось настроение, чертыхнувшись, он тяжело поднялся, взял в руки портфель и решительным шагом направился в сторону дома. Миновав городской фонтан, из которого будучи с похмелья он иногда пил холодную воду, Семен Семенович вышел на перекресток, остановился, пропуская поток машин, и вдруг почувствовал, как на его плечо легла тяжелая мужская рука.
Доктор вздрогнул, медленно повернулся. Перед ним стоял невысокий с оттопыренными ушами лысоватый молодой человек, на макушке которого в разные стороны торчали несколько кудрявых черных волос, напоминающие антенны подвыпившего инопланетянина, с непроницаемым лицом и такими большими на выкат глазами, что казалось, незнакомца регулярно бьют по голове тупым и очень тяжелым предметом. Одет он был в серый костюм, серую рубашку без галстука и черные нечищеные ботинки.
— Это Вы, Семен Семенович Понтовский !? – невозмутимо спросил незнакомец.
— Дааа! А вы, вы, вы кто!? – заикаясь, поинтересовался доктор.
Осмотревшись по сторонам, мужчина быстренько отвернул лацкан пиджака и, как агент средневековой инквизиции, показал Понтовскому значок, изображающий то ли собачью башку, то ли физиономию, утонувшего год тому назад, директора банно-прачечного треста. Доктор стоял в недоумении. Тогда незнакомец протянул ему красного цвета удостоверение, прочитав которое, Семен Семенович догадался, что перед ним находится ефрейтор полиции Тимофей Пиндосович Звономудов.
— Почему не выходите на связь? А? господин, Понтовский!? — спросил ефрейтор.
— На ка-ка-ка-кую еще связь!?
— На телефонную, обычную телефонную связь. Улавливаете!?
Ничего не понимая, доктор вытащил из кармана два сотовых телефона, по одному из которых звонил исключительно по работе, а по другому только любовнице и был крайне удивлен. Телефоны были отключены.
— Что вам от меня нужно!!?? – возмутился Понтовский.
— Вас приглашает к себе майор Барбосов!
— Кто!!?? Опять Барбосов!? Заколебал! Но зачем!?
— Не могу знать-с!
После этих слов Звономудов, засунув два пальца в рот, громко свистнул и тут же мгновенно из-за угла старой, но популярной в народе пивной выскочила черная «Волга», и, лихо, скрипнув тормозами, остановилась на обочине дороги.
Уже через полчаса, быстренько миновав все пробки, заторы и дорожные ухабы, Понтовский вошел в нужный кабинет, где застал своего знакомого майора в очень напряженном состоянии. Барбосов то начинал бегать по кабинету, то кому-то звонил, ругался, нервно перечитывал рапорта, выглядывал во двор, через бинокль внимательно наблюдал за работой нового дощатого женского туалета, постоянно пил холодное пиво, а когда оно закончилось, опрокинул сто граммов ледяной водки.
— Семен Семнович, голубчик! Ну куда вы запропастились?? Весь день вам звоним, ищем и никакого толку! Пришлось даже посыльного посылать.! – Обнимая доктора, радостно затараторил Барбосов.
— Никуда я не запропастился! – недовольно буркнул Понтовский. — Работаю, как положено, с чего вы взяли…?! И, кстати, чего вы меня так рьяно разыскиваете? Может у вашего начальника снова мощный запор или после отдыха на море он вновь подхватил триппер?? А!?
— Да, нет, нет, ну что вы, успокойтесь! Сегодня проблема в другой плоскости, но не менее важная и серьезная! Понятно!?
— Не совсем!
Усадив доктора в мягкое кресло и налив ему чашечку кофе, Барбосов присел напротив и, перейдя на шепот, произнес:
— Семен Семенович, представляете! К нам едет ре-ви-зор!!
— Какой к черту ревизор? Вы что? Гоголя начитались!? Да!?
— Поверьте! – Барбосов вновь с опаской оглянулся на дверь и еще тише добавил: — По нашим оперативным данным, он не только едет, а уже находится в нашем городе и, причем, ин-ког-ни-то!! Улавливаете!?
— Ох, мать моя женщина!! – Устало вздохнул Понтовский, хватаясь за виски. — Боже мой!! Куда я попал?! Ну, причем тут я!? И еще, пусть даже и едет, но не к нам, а к вам, понимаете?! К Вам!! У нас комиссия в поликлинике уже была и все нормально, так что… пардон-с, я тут не при делах!!
— Нет, нет, Семен Семенович!! – майор покачал перед носом доктора указательным пальцем. – Именно к нам, в наш город, к нам, милый мой! Понимаете!?
— Да с какого бодуна к нам-то!? А!?
— С очень простого! Смотрите: скоро у нас начинаются грандиозные выборы. Выборы президента России, выборы в Гос. Думу, в местные советы, выборы губернатора, мэра города и выборы глав администраций. Улавливаете!?
— Ну и что дальше!? — с равнодушным видом ответил Понтовский.
— Дело в том, что все кандидаты сейчас много будут обещать, «чирикать» не по делу, друг на друга выкладывать компромат, рыться в «грязном белье», ну и так далее! А человек этот, Московский ревизор, будет тихонечко за этим делом посматривать и докладывать куда надо и кому нужно, заодно доложит какие у нас дороги, как работает больница, полиция, казначейство, общепит и все остальное!
— Насколько я понял, это не просто ревизор, а тайный Московский стукач?! — сделал заключение Понтовский. – Но причем здесь я !!?
— А притом!! — Барбосов внимательно посмотрел в глаза собеседника и, чеканя каждое слово, медленно произнес: — Я хочу, чтобы вы с помощью своих незаурядных способностей экстрасенса и предсказателя помогли нам вычислить и найти этого стукача! Ой, извините, ревизора! Понятно!?
— Но…! – «замычал» Понтовский.
— Никаких «НО», в знак благодарности я помогу вам получить тот самый земельный участок в живописном месте, который вы добиваетесь уже два года и быстренько его оформить! Усекли!?
Понтовский хотел было возмутиться, послать Барбосова «на хутор ловить бабочек», припугнуть жалобами, наслать порчу, но в последний момент его вдруг осенило, в голову пришла такая классная и простая идея, что у доктора сперло дыхание, учащенно застучало сердце….
— А что подумал он?! – одним выстрелом укокошу сразу двух хомяков, получу участок и….
— Значит моя задача — это вычислить ревизора?! Так!? – переспросил Семен Семенович, азартно закатывая рукава.
— Правильно!! Именно так!
— Хорошо, давайте мне карту города!
Когда карта оказалась перед ним, Понтовский суетливо снял пиджак, расстегнул ворот рубашки, мысленно перекрестился, закатил глаза в потолок, забормотал и так громко крикнул:
— «Слава КПСС, Слава КПСС», что майор спрятался за железный шкаф и на всякий случай вооружился деревянной дубиной.
Затем стараясь как можно сильней произвести впечатление, доктор то и дело выкрикивал:
— «Аллах Акбар», «Чур меня, Чур меня», очень точно сморкался в пепельницу и все время показывал пальцем во двор на открытую дверь женской уборной.
От увиденного, Барбосов задрожал всем телом и чуть было не упал в обморок.
В какой-то момент Понтовский, театрально изобразив, что его сильно «колбасит», трясет, ломает, вздохнул полной грудью, топнул ногой, и со словами:
— «Курды, бурды, ревизора покажи»! — ткнул указательным пальцем в квадратик на карте и медленно произнес:
— Стукач работает директором клуба, и зовут его Гундос Иванович Кукушкин!!
— Что!!?? – громко закричал Барбосов, выскакивая из своего укрытия. – Вы сказали …..
— Да! Да! – твердо ответил доктор, устало откидываясь на спинку стула. — Он самый, в этом можете не сомневаться.
Спрятав дубину за шкаф, майор быстренько подбежал к столу, дражайшими руками вытащил из ящика какие-то бумаги, и, прочитав несколько строк, задумчиво произнес:
— Я так и знал, я так и знал!
— Что такое!?
— Да ничего, просто по нашим оперативным данным несколько месяцев назад в городе появился незнакомый, подозрительный человек и, действуя по методу Кашперовского, пудрит людям мозги, загребает приличные денежные суммы и не платит при этом ни одной копейки налогов.
Здесь Барбосов взял со стола чей-то донос, написанный от руки, нашел нужную строку и продолжил:
— Вот слушайте!! -…..Кроме этого, Кукушкин собирает в клубе много народа, вводит их в гипнотическое состояние и, пытаясь вылечить их от энуреза, чесотки и хронических запоров, ходит по сцене, что-то бакланит, а также много и не по делу пи…т!! Вот мать честная! – возмутился майор.— Вот грамотеи, смотри как рапорта пишут, не проверишь, того и гляди впросак попадешь!
После этого, отложив бумагу в сторону, он подошел к Понтовскому и, присев на краешек стола, в приказном тоне сказал:
— Значит так, завтра, вы с ефрейтором Звономудовым, проследите за….
— Что!? – возмутился Понтовский. — Мы так не договаривались! Вы предлагаете мне, талантливому экстрасенсу, целителю…
— Чревовещателю, магу, колдуну, медиуму! — невозмутимо продолжил Барбосов.
— Да! Да! Именно так!! Следить за человеком…
— Не бесплатно следить будете, не бесплатно, успокойтесь! Ваша задача присмотреть за «объектом» и помочь правильно составить рапорт нашему ефрейтору, я, в свою очередь, составлю ходатайство, доложу начальству о помощи с вашей стороны, и участок ваш! Понятно!?
На следующий день после работы, поверив посулам майора, Понтовский и Звономудов отправились взглянуть на деятельность Кукушкина. Подойдя к зданию клуба, Семен Семенович резко остановился и негромко произнес:
— Стоп! Тихо! Вот он!!
И, правда, в какой-то момент из боковой двери, ведущей в клубную кочегарку, появился Кукушкин и, держа Галю Сюсю под ручку, направился в сторону наших товарищей. Не зная, куда деваться, друзья резко заметались, начали сучить ногами и стали похожи на двух работников ЖЕКа, выбирающих место, где можно опорожнить мочевой пузырь после выпитого ведра пива.
Не обращая внимания на двух придурков, рассматривающих разбитое слуховое окно в старом бараке, Кукушкин с подругой прошли мимо, спустились к реке, уселись на небольшую скамейку возле размашистой ивы, где Гундос Иванович и обнял Галю за плечи. Друзья спрятались в кустах напротив.
— Не надо! Я не такая! – застенчиво пояснила Галина.
Ефрейтор от этих слов хмыкнул, негромко чихнул.
— Ой! – испуганно вскрикнула девушка. — Там кто-то есть.
Ничего не говоря, Кукушкин молча, поднял с земли увесистый камень и с силой бросил его в кусты. Послышался легкий хруст ребер…..
-Мама!!! – стараясь не выдать себя, простонал Звономудов, косвенно подтверждая, что булыжник достиг своей цели.
Наступила гнетущая пауза. Стараясь заполнить образовавшийся вакуум, Кукушкин начал рассказывать о своей службе в армии. Собеседница начала зевать. Тогда он неожиданно спросил:
— Галина, скажите, а, правда что в вашей столовой повара в котлеты добавляют опилки и картофельный крахмал!? А!?
— Да вы что!? — возмутилась девушка. — Какие добавки? Знаете как это дорого? Это же сначала нужно привезти именно липовые опилки, высушить их на калорифере с мощностью 25кв., затем перетереть на терке мощностью 30квт., перемешать один к трем с крахмалом, пережарить с подсолнечным маслом на медленном огне в течении десяти минут, добавить туда десять процентов жидкости для копчения, затем….
— Галина!! – удивился Кукушкин, но откуда вам это известно!?
— Ой!! – спохватилась девушка, я ничего не знаю, просто мне одна знакомая поведала ….
Посидев еще немного молча, Гундос Иванович начал рассказывать собеседнице о своих достижениях в области медицины и экстрасенсорики.
— Да у нас свой талантливый экстрасенс есть! – внезапно заявила девушка. – Это Семен Семенович Понтовский!!
— Кто!? Понтовский!?? – громко засмеялся Кукушкин. — Да какой он экстрасенс! Обычный коновал. Ему только чесотку да запоры лечить, а на большее он не способен!!
От услышанного у Семена Семеновича задрожали руки, от злобы он стиснул челюсть с такой силой, что на передних зубах затрещала эмаль, а с коренных зубов слетели коронки.
— Негодяй! — простонал Понтовский. – Ну, погоди!! За все отомщу, паршивец!!
На следующий день Понтовский и его партнер ефрейтор Звономудов вновь направились в клуб железнодорожников, где Кукушкин проводил массовый сеанс лечения некоторых человеческих недугов. Зрительный зал был забит до отказа. Спрятавшись за толстым стволом дерева, возле открытого окна наши друзья стали внимательно наблюдать за действиями Кукушкина.
— Скажите!! – внезапно раздался голос из толпы. – Вы и вправду являетесь учеником Кашперовского!? — после этого вопроса паренек резко смолк, получив пару резких ударов по печени от неизвестных соседей.
— Нет! — спокойно ответил Гундос Иванович. — Это Кашперовский мой ученик, так же как Алан Чумак и гадалка баба Люба.
Услыхав новость про бабу Любу, зал одобрительно зашумел.
— А теперь! – продолжил Кукушкин. — Когда я произнесу «Спать», вы расслабитесь и забудете все на свете. Вы забудете о разбитых дорогах, злом и несправедливом начальнике, о маленькой зарплате, об очередях в поликлинику, об обмане в магазинах и несправедливых тарифах на коммунальные услуги. В этот момент у вас рассосаться шишки, исчезнут шрамы, из ушей вылетят серные пробки, пропадет перхоть, правильно будет работать желудочно-кишечный тракт. После этого сеанса, вы поймете, что на предстоящих выборах на пост мэра города вам нужно будет проголосовать за мою кандидатуру, где я обязуюсь бесплатно снимать с вас порчу, сглаз, бесплатно проводить чистку кармы, привораживать влюбленных и возвращать домой загулявших мужей и жен.
Кроме этого, из поликлиники я выгоню господина Понтовского, который ничего не понимает и только кнопки нажимает. От этих слов, еле сдерживая гнев и злобу, у Семена Семеновича закружилась голова, а сам он так изощренно начал материться, что автор сознательно опустил описание нецензурной лексики доктора, остерегаясь, что эти строки могут попасть на глаза пэтэушникам, не достигшим совершеннолетнего возраста.
На следующий день, представ перед майором Барбосовым, наши друзья в один голос заявили, что Кукушкин не только яростно критикует все службы города, но и сам планирует избираться на должность городского головы.
— Что!!? – громко крикнул Барбосов, услышав такую новость. – Этот мудак метит в кресло мэра!??
— ДА!! – дуэтом рявкнули друзья.
Барбосова зашатало, его волосы встали дыбом, звериным блеском загорелись глаза, заходила ходуном челюсть, сжались кулаки.
— Ну, уж нет!! – зашипел Барбосов. – Нас так просто не возьмешь! Ишь чего надумал!! Мэром города захотел стать!? Ну! Ну! Пусть попробует! На лице майора появилась страшная улыбка, по которой Понтовский понял; — конкуренту Кукушкину пришел пи….ц.
— А почему!? Да потому, что городским главой работал, никто иной, а родной дядька Барбосова, его замами числились двоюродные и троюродные братья, бухгалтерию возглавляла жена, экономический отдел золовка, шурин числился в строительном отделе и занимался тем, что ничего не делал. Все остальные должности также были распределены между близкими и дальними родственниками, где даже девяностолетняя, выжившая из ума теща, регулярно получала зарплату, за то, что исправно сидела возле пустого железного ящика с надписью «Не открывай! Убьет!» и не задавала лишних вопросов.
— Ну, что!? Теперь начнем действовать и мы!! – решительно предложил Барбосов, за что Семен Семенович готов был голосовать не только обеими руками, но и левой ногой.
Через два дня, хорошенько все, обдумав и взвесив, Понтовский и ефрейтор Звономудов появились в кабинете Кукушкина. Товарищей нельзя было узнать. Доктор приклеил себе пышные усы, бороду, напялил на глаза темные очки и, надев плешивый парик, старался посильней шепелявить, Звономудов, наоборот, ничего клеить не стал, а просто направил глаза к переносице, после чего стал похож на пациента, сбежавшего из сумасшедшего дома.
Тепло, поздоровавшись с Кукушкиным, заговорщики на перебой начали благодарить и хвалить нового экстрасенса, рассказывая, что после посещения сеансов гипноза, с их тел исчезли бородавки, зарубцевались шрамы, рассосались мениски, прекратилась чесотка.
— У меня даже исчез хронический запор! – возбужденно заявил Звономудов, не переставая ковыряться в носу. Пробыв в кабинете около часа, Понтовский в знак благодарности неожиданно предложил Кукушкину посидеть в ресторане и выпить водочки.
— Согласен, не откажусь! – охотно произнес растроганный Гундос Иванович, следуя в кабак за новыми товарищами.
Стол ломился от угощения, в честь Кукушкина оркестр исполнял популярные шлягеры, вежливые официанты не отходили от гостей, регулярно меняя пепельницы, тарелки, не забывая подливать пиво Гундосу Ивановичу.
— Пардон-с!! — в какой-то момент извинился Кукушкин направляясь в туалет.
Понтовский, напрягся, подмигнул Звономудову, который заговорчески хихикнул.
— Подойдя к двери уборной, Кукушкин дернул ручку, но дверь оказалась закрытой, на ручке висела табличка «Ремонт». Тем временем мочевой пузырь распирало, заклокотало в прямой кишке, вспучило живот от перенапряжения, стараясь не нагадить в штаны, он начал сучить ногами, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Нестерпимо хотелось ссать, от этого желания из орбит стали выкатываться глаза, покраснела физиономия, сгорая от стыда, Кукушкин ломанулся в женский туалет, но и там , чья-то заботливая рука, дверь предусмотрительно закрыла.
Убедившись, что оправиться в ресторане не получится, Гундос Иванович пулей выскочил на улицу и, завернув за памятник Вождю мирового пролетариата, начал с наслаждением опорожнять мочевой пузырь.
— Какое блаженство!! — произнес он, и в это время…
— Значит общественный порядок нарушаем !? А!? Дорогой товарищ!! — раздался мягкий, но властный голос за спиной.
Не переставая поливать газон, Кукушкин повернулся и остолбенел, за его спиной стояли два бравых полицейских с резиновыми дубинками в руках и внимательно наблюдали за происходящим.
— Значит, памятник похабите!? А!? — спросил один из них, вытаскивая наручники. В этот момент, как по команде появился полицейский «Воронок».
— Окинув стражей порядка презрительным взглядом, Гундос Иванович хотел было послать представителей власти на х…., но тут же был скручен, и, получив пару ударов дубиной вдоль позвоночника, был помещен в тесную камеру спецмашины.
Прошли долгие, томительные пятнадцать суток. За это время, пока Кукушкин торчал в полицейском околотке, к Понтовскому вернулись старые заблудшие пациенты. Первым приперся директор бани и, на коленях умоляя, слезно начал просить доктора снять с него порчу, почистить карму и, наконец-то, излечить от хронического энуреза. За ним потянулись руководители банков, завмаги, крупные картежные игроки, финансисты и другие серьезные клиенты, помогая тем самым Семену Семеновичу поправить свое финансовое состояние и выйти из затруднительного положения. Дела нашего доктора резко пошли в гору.
— А где же Кукушкин, спросите вы!? Куда запропастился!? Что с ним!?
— Не беспокойтесь, я, конечно, отвечу, наберитесь терпения.
Так вот, в ту пятницу на железнодорожном вокзале было все как обычно. Легкая суета, проводы, расставания, слезы, напутствия, вареная курица и десяток яиц в дорогу, поцелуи, обещания в вечной любви и верности. В какой-то момент к перрону подъехала полицейская машина, из которой вышел растрепанный, обескураженный и подавленный господин Кукушкин. Рядом с ним, как верная декабристка, находилась Галя Сюсю.
— Как такое могло случиться?! Как такое могло произойти!? – не переставая, спрашивал Гундос Иванович самого себя . – В одну минуту и я, умный, талантливый, известный человек, вмиг превратился в злостного нарушителя общественного порядка, которого выселяют из города. Как? Почему? Кто в этом виноват!?
Сгорая от стыда, в сопровождении верной подруги и двух полицейских, стараясь ни на кого не глядеть, опустив голову, Кукушкин направлялся в свой вагон, но в какой-то момент в нерешительности остановился. Рядом с железным столбом, на котором висели станционные часы, с ехидной змеиной улыбкой на лице стоял господин Понтовский, одетый в шикарный черный костюм, белую рубашку и черную бабочку. Из его нагрудного кармана торчала белоснежная роза, а манжеты рубашки украшали дорогие, с алмазной пылью, красивые запонки. Элегантно, подняв над головой шляпу, Семен Семенович поздоровался.
— Ну, что, уважаемый Гундос Иванович?! — нежно, с издевкой в голосе «пропел» он. — Теперь мы квиты! Один, один! Один, один, милый мой! Долг платежом красен!!
Скрипнув зубами, Кукушкин хотел было ответить, но не мог, нет, нельзя, рядом находились полицейские, готовые в любую минуту пройтись по горбу Кукушкина резиновыми спецсредствами.
— Один Один!! Один, один!! – вдогонку уходящему поезду крикнул Понтовский и вдруг увидел, как Кукушкин резко выскочил из купе, растолкал нерасторопных пассажиров, подбежал к окну и, выставившись по пояс, погрозил Понтовскому огромным волосатым кулаком…