В этом году к своему любимому хобби, такому как употребление водки в гаражном кооперативе «Луч» и посещение китайского ресторана с русским названием «Купола Московии», Семен Семенович Понтовский — врач психотерапевт, целитель и экстрасенс, добавил еще одно, не менее увлекательное занятие — это коллекционирование всевозможных историй о хитрости, изворотливости и коварстве молодых, нерадивых женщин. Семен Семенович не переставал удивляться тому, как начинала действовать та или иная женушка, когда муж заставал ее в квартире с очередным любовником. С целью спастись от наказания, и замести следы своего «преступления», супруга прибегала к разным изощренным методам, она то прятала ночного гостя в шкаф, то наряжала его в новогоднюю елку, выпроваживала через балкон к соседке и так далее. Правда, истории эти оставались классикой, короче говоря, так себе, середнячками, а Понтовскому нравилось, что-нибудь эдакое, особенное, заковыристое, нестандартной подход, хитрый трюк и такие истории в коллекции у него имелись. Ну, к примеру: Одна красавица не просто приглашала, а заставляла своего любовника, директора городской бани, приходить к ней на свидание в костюме сантехника и непременно с унитазом в руках. Да! Да! Именно с унитазом в руках, это был мудрый ход, стратегический расчет. Короче говоря, муж возвращается из командировки, звонит в квартиру, любовник не спеша, встает, одевается, берет в руки унитаз, сам открывает входную дверь и:
— Здравствуйте! – спокойно говорит он.
— Здравствуйте! – удивленно отвечает ему муж.
— Вы хозяин квартиры?
— Да, я!
— Хорошо, распишитесь, смена унитаза пятьсот рублей!
Муж покорно расписывается в накладной, платит деньги и еще помогает любовнику вынести на улицу сливной бачек, жмет ему руку, ну и все такое. Жена в это время успевает замести следы, прихорашивается, накрывает на стол, и дальше все по накатанной схеме…
Нравилась Понтовскому и такая история, где неверная жена при внезапном появлении мужа нарядила любовника в медвежью шкуру. Супруг открывает дверь, включает в прихожей свет, а там стоит хозяин тайги, дружелюбно поглядывает на вошедшего, медленно жует палас, негромко урчит и царапает когтями большое зеркало. Муж, естественно, писает в штанишки и минут на десять теряет рассудок. В это время любовник покидает уютную квартирку, выходит на улицу, нежно машет любовнице лапой, ой извините, машет рукой, после чего радостный и удовлетворенный скрывается в кривом и темном переулке. Подобных курьезных истерий у Понтовского было много, а точнее — девяносто девять, он даже хотел, было отпечатать книгу, выпустить сборник юмористических рассказов, но в последний момент редактор типографии неожиданно встал на дыбы, требуя от Семена Семеновича круглую цифру, не менее ста историй.
— Сто рассказов — это минимум! — бушевал он. – Ровно сто и не рассказом меньше! Понятно!!?
Понтовский сначала согласился, а потом…
— Да где же я возьму для него рассказ? Его ведь так просто из пальца не высосешь, из коленки не выломишь! – возмущался он. – На это необходимо время…
— Да ничего! –успокаивала коллегу, медсестра- помощница Люся Загуляй – Деревня. Чего-нибудь придумаете, время еще есть, так что не переживайте …
Как выяснилось в последствии, Люся оказалась права. Но все по порядку.
Это был обычный рабочий день, Семен Семенович вел прием больных, лечил их от энуреза, чесотки и запора, мерил температуру, выписывал рецепты, иногда смеялся, время, от времени перекидываясь с помощницей немногочисленными, но острыми злободневными шутками.
В какой-то момент он повернул голову, посмотрел в окно и к своему большому удивлению заметил, что во двор поликлиники заворачивает легковая машина, из окна которой торчали, как две оглобли, женские ноги в туфлях на высоком каблуке. Поразившись такому явлению, Понтовский обратился к Люсе с вопросом:
— Люсенька. — нежно спросил он. — Подскажи, пожалуйста, в каком случае женские ноги могут торчать из окна автомобиля?
Людмила — темпераментная женщина, которая в свои тридцать с небольшим лет умудрилась побывать замужем четыре раза и, судя по ее пышным формам, неугомонной натуре и блуждающему взгляду это для нее был не предел. Она с умным видом закатила в потолок глаза, поправила грудь и через несколько секунд предположила.
— Я считаю, что ноги могут, торчать в том случае, если рядом с женщиной находится красивый водитель, который ее..!
— Ну что ты, Людмила??!! Ну, какой к черту водитель?! Водитель за рулем, машина едет, а ноги торчат! Усекла?!
Медсестра вновь задумалась и неожиданно задала встречный вопрос:
— Семен Семенович! А ноги торчат из разных окон или из одного?!
— Тьфу, ты мать честная! – выругался Понтовский. – У тебя Людмила только одно на уме. Здесь Семен Семенович хотел еще что-то добавить, открыл было, рот, но не успел, в этот момент скрипнула входная дверь и в кабинете появилась обросшая, не бритая голова Николая Тормозухина, водителя – дальнобойщика, который был не на шутку испуган, подавлен и растерян.
— Извините! – дрожавшим голосом спросил он. – Лучший целитель области здесь принимает?!
— А на табличке об этом, не написано что ли?! — неприветливо ответил хозяин кабинета.
Николай на секунду замялся, стушевался, пожал плечами и вновь спросил:
— А как попасть на прием к великому магу и экстрасенсу господину Понтовскому?!
Понимая, что здесь что-то не то, Семен Семенович не поленился, молча поднялся из-за стола, вышел в коридор и, взглянув на табличку, на которой была четко выведена его фамилия, имя, должность, перечислены все звания и регалии, скрипнул от злости зубами. Дело в том, что в нижнем левом углу, на том самом месте, где еще вчера располагалась летучая мышь с распахнутыми крыльями и золотой короной на голове – эмблемой Всероссийского союза магов и колдунов «Ночной Шабаш», в котором Семен Семенович являлся почетным членом, сейчас красовалось большое белое пятно, на фоне которого неизвестный мудак изобразил голову обычного деревенского поросенка, державшего в зубах черную лесную гадюку. От возмущения и обиды у доктора сперло дыхание, сузились зрачки, сами собой сжались кулаки. Посчитав, что это мог сделать только завистник, врач – проктолог, он с ненавистью произнес:
— Мерзавец! Я тебе покажу! Наколдую, нашаманю! Останешься у меня вечным импотентом. Нашел с кем шутки шутить! Гаденыш!
Сколько бы еще времени Понтовский посылал проклятия в адрес своего коллеги, предсказывать не берусь, так как в эту минуту в кабинете вновь появился Николай Тормозухин, держащий под мышкой прямую, как половая доска, собственную жену.
От увиденного, Семен Семенович вздрогнул.
— Что стряслось?! Ее переехал дорожный каток??! – с ужасом спросил он.
— Окаменела! – прозвучал короткий ответ.
— Окаменела??!!
— Да, да! Окаменела!
Женщину, которую звали Виолетта, бережно положили на кушетку. Понтовский на секунду растерялся, начал суетиться, затем собрался, схватил ее мягкую, покрытую замысловатыми татуировками руку и проверил пульс.
— Да у нее ноги, ноги окаменели! – пояснил Тормозухин. — Чего руки-то осматривать!
— Пошел на х..!! Не учи ученого, поешь дерьма моченого! – выругался Семен Семенович, давая понять, что не любит, когда ему начинает мешать всевозможная шушера.
Когда за Николаем закрылась дверь, Понтовский вновь осмотрел правую руку пациентки, слегка нажал на ее локоть, затем чуть повыше, еще выше и выше.
– Здесь больно? — спросил он.
— Нет! – грубоватым голосом ответила Виолетта.
— А здесь?
— Нет!
— А тут?
— Немного больно, но терпимо.
— Хорошо. Понятно.
Осмотрев одну руку, он приступил к осмотру следующей. С интересом, поглядывая на многочисленные татуировки в виде дракончиков и гремучих змей, обвивающих локоть, предплечье, ключицу, шею и уползающих под бюстгальтер, доктор неожиданно спросил:
— Я так думаю, что скорей всего, вы работаете воспитателем в детском саду?! Я прав?!
— Нет! Что вы!? Я работаю стриптизершей в ночном клубе. — пояснила пациентка.
— Хорошо. Понятно.
Приступив к осмотру ног, Семен Семенович аккуратно снял туфли с Виолетты и, осторожно нажав на ее пятку, спросил:
— Что-нибудь чувствуете?!
— Нет, ничего не чувствую.
— А здесь?
— Тупая боль. – призналась она.
— Так, хорошо. – задумчиво произнес Понтовский. – Странно, но именно в этом месте просматривается очень сильное уплотнение.
Услышав эти слова, медсестра Люся тоже ощупала то место, которое только что осмотрел ее патрон, и с удивлением заметила:
— Доктор, но это же кость, какое к черту уплотнение?!
— Вот и я говорю, что сильное уплотнение! – продолжал Понтовский.
Не обращая внимания на Люсю, Семен Семенович ушел в процедурную комнату, откуда стали доноситься странные звуки, похожие на те, которые появляются в тот момент, когда сантехник городского ЖЕКа начинает шириться в деревянном ящике в поисках своего инструмента.
И правда, когда доктор вернулся в кабинет, то в его руках уже находилась небольшая кувалда, примерно такая же, с помощью, которой слесаря выбивают пальцы из тракторных гусениц. Виолетта испуганно скосила глаза. Дернулась всем тело.
— Замечательно! – заметил Понтовский. — Импульс пошел, начало есть. Он, вновь осмотрев правую ногу и указав на точку ниже колена, предположил, что нужно будет бить именно сюда.
Не совсем понимая, что происходит, чтоб не упасть в обморок и не тронутся рассудком, медсестра Люся немедленно прибегла к проверенному способу спасения, она глубоко вздохнула, облокотилась на спинку стула и начала интенсивно сосать свой указательный палец. Понтовский на секунду отвлекся, поставил к стенке кувалду, проверил, какие-то записи, как вдруг…
— Что такое?! — он не поверил своим глазам. Правая нога Виолетты, которая несколько секунд назад представляла из себя деревянный, несгибаемый кол, неожиданно и медленно согнулась в коленке, затем еще раз, потом следующий, затем…
— Отлично! Отлично! – обрадовался доктор. Он немедленно подбежал к пациентке, бережно взял в руки ее ногу и начал помогать делать ей механические движения. Коленный сустав работал превосходно, без сучка и задоринки, без скрипа и щелчков, сгибался плавно, тихо и смахивал на работу хорошо смазанных автомобильных шестеренок.
Когда к работе правой ноги у Понтовского не осталось претензий, он перешел на осмотр ноги левой. Перевернув пациентку на живот, Семен Семенович так же тщательно осмотрел ногу и перешел осматривать поясницу.
— Здесь больно?! — спрашивал он. А здесь? А тут? А в этом месте?
— Здесь не больно, а вот чуть ниже просто нестерпимая боль!
— Понятно! Очень сильное уплотнение, очень-очень сильное.
Медсестра вновь ощупала то место, которое только что осмотрел доктор и с помутневшим взглядом, с ужасом произнесла:
— Семен Семенович, но это же позвоночник!!
Не обращая внимания на дурацкие замечания помощницы, Понтовский вновь удалился в процедурную комнату, а когда вернулся, то в руках у него уже находилась обычная металлическая монтажа, в точности такая же, с помощью которой местные «медвежатники» вскрывают квартиры добропорядочных горожан.
— Этим инструментом вы будете меня лечить?! – осмелилась спросить Виолетта.
— Да! Именно этим, а каким еще?! Вашу болезнь только таким инструментом и нужно лечить!
Что-то, прикинув в уме, Понтовский передал монтажку медсестре, пояснив:
— Люсенька, в тот момент, когда я ударю кувалдой по пятке Виолетты, вы должны будете изо всех сил врезать ей в район копчика! Поняли?! Если с первого раза не поможет, второй удар наносите вдоль позвоночника, в район хребта. Уяснили?!
Не успела Люся ответить на этот приказ как: О, мама! Левая нога пациентки согнулась раз, затем второй, потом третий…
— Так, так! Хорошо! Отлично! — Семен Семенович бросил инструмент, подбежал к пациентке, помог ей подняться и попросил сделать несколько простейших физических упражнений.
Виолетта поставила ноги на ширине плеч, вытянула руки перед собой, сделала поворот, влево, затем вправо, влево, право, раз, два, раз, два, раз…Затем она начала крутить руками с такой силой, что в кабинете поднялся ветер, от которого рецептурные бланки полетели в коридор, а со стены на пол упала картина профессора Боткина.
Доктор ликовал.
— Так Виолетта! Хорошо! А теперь нагнитесь!
Девушка послушно согнулась под девяносто градусов, уперлась на край стола и эротично начала вилять задницей.
— Хорошо, все идет как надо! Продолжайте! Продолжайте!
В этот момент из репродуктора полилась ритмичная музыка. Как гончая собака проявляет свой инстинкт при охоте на зайца, так и клубная стиптизерша, заслышав битовый ритм, начала выделывать в кабинете замысловатые пируэты. Виолета распустила волосы и в ритм музыке начала красиво двигать своим телом. Она интенсивно трясла сиськами, крутила бедрами, шевелила булками, а потом разгоряченная крикнула:
— У вас шеста случайно в кабинете нет!?
— Нет! – громко ответил Понтовский, поймав себя на мысли, что хочет засунуть ей в трусики пару скомканных сторублевых купюр.
В этот момент Николай Тормозухин заглянул в кабинет. Увидев жену в полном здравии и в своем уме, он так обрадовался этому явлению, что автор отказался комментировать его поведение в силу того, что на описание необузданного экстаза водителя-дальнобойщика, не хватило бы и четырех страниц машинописного текста.
Когда за профессиональной, стриптизершей, которую муженек унес в машину на руках, закрылась дверь, Понтовский схватился за голову:
— Ничего не понимаю! Ничего! – застонал он. — В моей двадцатилетней практике такого случая еще не было.
В это самое время медсестра Люся, окосевшая от всего происходящего, молча сидела на стуле и тупо смотрела в одну точку. Чтоб выправить коллеге зрение и вправить ей мозги, доктору пришлось дважды врезать Люсе между глаз своим резиновым молотком.
Прошло две недели. В этот день вновь было все как обычно, на прием приходили больные с энурезом, чесоткой, с лишаями и геморроем. Ближе к вечеру пришлось лечить мэра города от мощнейшего запора, появившегося у него в результате переедания отварных креветок во время званного обеда, устроенного активистами ЛДПР. Понтовский немного устал, под конец дня вымотался. Предложив Люсе попить чайку, он хотел, было сходить в буфет купить, что-нибудь сладенького, как дверь внезапно открылась, и на пороге кабинета появился все тот же господин Тормозухин, держащий на руках скрюченную жену.
Семен Семенович опешил, отшатнулся. Виолетта находилась в такой замысловатой позе, что казалось, из нее пытались вязать морские узлы два пьяных матроса.
— Что с ней??! – испуганно спросил он.
— Кажется, одеревенела! – ответил не бритый и обросший Николай.
Усадив пациентку на стул и послав ее муженька в п…у, доктор начал внимательно осматривать Виолетту. Он нежно взялся за ее голову и, стараясь не причинить пациентке боли, повернул вправо. Голова поддалась, повернулась, но стоило Понтовскому выпустить ее из рук, как она, словно закрученная пружина, резко вернулась в исходное положение.
— Ничего себе! – заметил Семен Семенович. — Вот тебе раз!
Немного поразмыслив, он удалился в соседнюю комнату, из которой вышел, держа в руках простое эмалированное ведро и уже знакомую нам монтажку, не обращая внимания на осоловевшую помощницу, Понтовский, как можно ближе, подошел к пациентке и неожиданно ударил монтажкой по ведру. Раздался резкий глухой звук. От этого звука на голове Люси треснул кокошник, который она, перепутав, одела вместо больничного колпака. С потолка, околевшие на пол грохнулись два черных паука, у Виолетты на спине лопнул бюстгальтер, а ее глаза странным образом забегали по орбите и стали похожи на рулеточный шарик в местном казино.
— Так, ну что начнемссс! – обратился Понтовский к медсестре, которая стояла в полуобморочном состоянии и энергично сосала палец. – Время терять не будем, сейчас я надену ведро на голову Виолетты, ударю в район уха, а вы Людмила держите покрепче ее за ноги. Понятно?!
— Так веть синяк, может быть! — подала голос медсестра.
— Гм! Согласен! – с этими словами доктор открыл ящик стола, откуда достал обычную банную мочалку.
— Подложим сейчас мочалку под ведро. — пояснил он. – Да и дело с концом.
Не успел он взяться за монтажку как вот тебе раз, Виолетта наклонила голову сначала вправо, затем влево, потом вниз, вверх, затем повернула вокруг своей оси раз, второй, третий, четвертый, а потом дело пошло. Она начала быстро вертеть головой, вилять бедрами, трясти титьками и жопой, высоко задрала ноги, затем начала прыгать как макака и прекратила только тогда, когда, неудачно приземлившись, сломала каблук, и ударившись головой о стену в дребезги, разбила стеклянную утку.
На следующий день Семен Семенович пришел на работу ни свет ни заря. В этот ранний час в поликлинике еще никого не было, кроме облезлого, беззубого лохматого сторожевого пса Грозного и завхоза Митрича, который с вечера надышавшись спиртовых паров, предпочел остаться ночевать в тесной и прокуренной слесарке.
В какой-то момент в конце коридора мелькнула подозрительная тень. Понтовский вздрогнул. Посчитав, что это «благодарные» пациенты пришли бить ему морду за некоторые огрехи в его работе, не на шутку испугался, от страха негромко пукнул. Напрасно. Тенью оказался вполне реальный человек, старый наш знакомый, Николай Тормозухин, который в этот раз был коротко подстрижен, чисто выбрит, в белой рубашке, начищенных ботинках и в новеньких джинсах. Глаза его были красны, заплаканы, на лице заметен отпечаток печали, а быть может даже и большого и горя.
— Николай! Что случилось?! – Понтовский оставался в недоумении.
Усевшись на краешек стула, Тормозухин глубоко вздохнул, шмыгнул носом и вдруг…
— Семен Семенович!! – со слезами на глазах начал он. — Вы обязательно должны мне помочь. Я давно искал встречи с вами! Я несчастный человек и не хочу больше жить, я готовлюсь покинуть этот бренный мир и только ищу способ как это сделать!
— А я-то здесь причем?! – Понтовский не на шутку струхнул.
— А вы, как доктор, должны меня остановить! Спасти, протянуть руку помощи! Вырвать из лап смерти, оттащить от края пропасти! Понятно?!
— Николай! Вы в своем уме?! Вчера вы прыгали до потолка о радости, а сегодня…?! В чем же все-таки дело?!
Тормозухин застонал, как раненный зверь.
— Все дело в моей молодой жене!
— Ну, так выгоните ее пинками на улицу, да и дело с концом! В чем проблема-то?!
— Хотя нет, не правильно, проблема не в самой жене, а в ее непонятной, прогрессирующей, серьезной болезни! — пояснил Тормозухин.
С вашей женой что-то случилось?! Она объелась груш, у нее запор, или она вновь одеревенела?! Говорите же!
— Нет! Нет! Сегодня с ней все в порядке!
— Но тогда что?!
Николай задумался. Потом начал не спешно рассказывать, вспоминать.
— Мы очень любим, друг друга! – нежно произнес он. — А познакомились мы с ней в ночном клубе. Виолетта, работая на шесте, с распущенными волосами и в одних носочках, была прекрасна, великолепна, божественна. — в этом месте Николай глубоко и тяжело вздохнул. — Наши взгляды встретились, между нами проскочила искра!
— Хорошо, что клуб не загорелся! – съязвил Понтовский.
— Мы начали встречаться, вместе гуляли, отдыхали, ходили в пивную, развлекались в сауне, вместе отмечали мое пятидесятилетие и ее восемнадцатилетние.
— Нормальная разница в возрасте! — заметил Семен Семенович.
— Согласен! Поэтому через три недели мы и решили пожениться. Все у нас было замечательно, но вот ее болезнь, этот проклятый недуг, будь он неладен. Я постоянно переживаю, на основании этого у меня начало болеть сердце, печень и появилось бульканье в прямой кишке! Я постоянно нахожусь в подавленном состоянии, от переживаний я удручен, разбит, у меня все валиться из рук, я у-ми-ра-ю!! Понимаете?! Да еще эта теща, со своими претензиями и придирками! Провались она в тартарары!
— Это уже серьезно! – высказался Понотовский.
— Мы живем вместе полгода! — продолжал Николай. – И пока я дома, с женой все в порядке, но стоит мне уехать в командировку, приезжаю, а она то одеревенеет, то окаменеет, то остекленеет, то…
— То оху…ет! – подсказал Понтовский.
— Не без этого! – согласился Тормозухин.
— Мда! Тяжелый случай! Редкий причем случай! – заметил Семен Семенович. – Но все поправимо. Понтовский встал из–за стола и медленно прошелся по кабинету. Глубоко задумался.
— Значит, говорите, то окаменеет, то осоловеет?!
— Да, да именно так! Я сначала сам пытался ее лечить, распарю в ванной, сбегаю в аптеку, принесу аспирина, гематогена, чемеричной воды, но-шпы и так далее.
— И что? Она все это употребляет??! – удивился Понтовский.
— Нет, понюхает только и все у нее проходит, а вот в последнее время стало все хуже и хуже, таблетки уже не помогают.
По щеке Николая потекла скупая, мужская слеза.
— Ну, будет вам, будет! – Семен Семенович похлопал по плечу Тормозухина. — Вам нечего переживать, за ваше дело взялся Я, сам господин Понтовский, а это сто процентов успеха, уверяю вас!
Чтобы успокоить пациента, Семен Семенович поставил на стол стакан воды и рюмку спирта. Николай от воды отказался, а вот от спирта, ну какой дурак откажется от спирта, выпив, он повеселел, и с надеждой поглядел на Понтовского.
— Значит так! — начал Семен Семенович. – Будем вашей проблемой заниматься в комплексе.
— Как так?
— Да очень просто! – начнем лечить вашу жену и параллельно приманивать, и притягивать к себе счастье.
— Вы шутите?!
— Шутки давно закончились, когда за дело взялся человек моей квалификации. Усекли?!
— Но что мне делать?!
— А ничего особенного, сейчас пойдете домой, купите козу и поселите ее у себя на балконе! Понятно?!
— Натуральную козу??!
— Да! Да! Именно козу!
— Николай промолчал. Подозрительно посмотрел на Понтовского и, осоловев от такого предложения, молча покинул кабинет.
Через два дня он вернулся.
— Семен Семенович! – взмолился Тормозухин, падая на колени. — Вы что-то советуете мне не то, какое это счастье? Кажется, я начинаю жить в аду! Жена орет, коза рогами переломала всю мебель, в квартире вонь, повсюду козий горох! Мама родная!!
Но Семен Семенович был чертовски хладнокровен.
— Кроме козы, – приказал он. — сейчас приведете домой облезлую собаку и кошку! Понятно?!
— Зачем?!
— Счастье, счастье таким способом заманиваем! – пояснил Понтовский.
После этого Тормозухин еще несколько раз посещал кабинет доктора, который продолжал советовать тому, привести домой то петуха, то курицу, то змеюку подколодную и так далее. Но в последнее посещение, казалось, Понтовский превратился в демона:
— Тещу! Тещу! Приведи домой! Тещу…!! — кричал он.
Прошло несколько дней. Ближе к вечеру дверь в кабинет Понтовского отворилась, и на пороге появился Николай Тормозухин. На него было страшно глядеть. Его волосы стояли дыбом, глаза выкатились из орбит и смотрели в одну точку. Николая трясло, правая его рука крепко сжимала веревочную петлю, а левая кусок хозяйственного мыла.
— Вы откуда, Николай?! – удивленно спросил Понтовский.
— Из Ада! – поступил короткий ответ.
С целью отвлечь посетителя от дурных мыслей, Понтовский налил тому рюмку спирта. Отобрал мыло, веревку.
— Ты это мне брось! — дело почти что сделано, а ты тут сопли распускаешь!
— Я ухожу из жизни, это мое твердое решение! Съезжу в последний раз в командировку и все..! – заявил Тормозухин. Дом превратился в помойную яму, в самый поганый, вонючий зверинец, какое тут на х.. лечение, мне кажется, что вы Семен Семенович и сами сошли с ума!
Выслушав посетителя, Понтовский неожиданно резко вскочил и возбуждено начал бегать по кабинету.
— Отлично! Отлично! Все хорошо! – громко кричал он. – Мы на верном пути! На ВЕР-НОМ ПУ-ТИИИ!! Понимаете?!
— Нет!!
Сделав еще несколько кругов по кабинету, он остановился напротив Тормозухина, улыбнулся и передал тому в руки красивую коробку.
— Что это?! – спросил тот.
— Здесь находится инструкция, как стать счастливым человеком и примочки для жены!
Николай раскрыл коробку и чуть было не охерел, его глаза сами того не желая, собрались у переносицы, а на лице появилась придурковатая улыбка.
— Но это же..!! – Тормозухин достал из коробки обычный солдатский ремень с металлической пряжкой. — Это же..!
— Примочки! Примочки от Понтовского! — перебил Николая Семен Семенович.
— Но это же не эстетично?
— Зато дешево, надежно и практично! — заметил доктор. Это чудодейственное, старинное средство лечит таких жен как у вас, изумительно, надежно и эффективно, так что действуйте и читайте инструкцию.
— Но куда эти примочки прикладывать?! – резонно спросил Николай.
— А прикладывайте куда попадя! К заднице так к заднице, к ногам, спине, старайтесь попасть по горбу и между лопаток, а если попадете по башке, тоже неплохо!
Удивленный и задумчивый Тормозухин ушел. Прошла неделя, вторая, месяц, два, прошел квартал и вот …
Появился он неожиданно в элегантном черном костюме, белой рубашке, при бабочке, и в таких начищенных ботинках, что Понтовский поправляя на голове прическу, смотрелся в них как в обычное зеркало. В руках у Николая находились пакеты, наполненные всевозможной дорогой закуской и дорогой выпивкой. Счастливая улыбка не покидала его лица.
Мужчины обнялись как закадычные друзья, расцеловались, Людмила быстренько накрыла в процедурном кабинете шикарный стол. Завязался неторопливый разговор.
— Ну, как мои примочки, помогли? Жену подлечили? Обрели или нет счастье? Как мои рекомендации, как инструкции?! — живо интересовался Понтовкий.
— Спасибо вам, СеменСеменович! – начал рассказывать Тормозухин.
— Поступал и делал, я все как вы советовали. Уехал в командировку, а у самого на душе кошки скребут, переживаю, но сдерживаюсь, домой не звоню и без предупреждения возвращаюсь на два дня раньше обычного. Ага! Значит, поднимаюсь по лестнице, слышу в квартире шум, гам, топот, музыка играет, ну, и все такое. Терплю, молча звоню в дверь и стучусь минут так двадцать, двадцать пять. Короче делаю все строго по инструкции.
— Правильно! Молодец! Так и нужно!
— Слышу, наступила тишина. Беготня кончилась, стихла музыка. Я тогда открыл дверь своим ключом, захожу и, чуть не закричал от ужаса. Жена сидит окаменевшая, на меня не реагирует и такое ощущение, что она тронулась рассудком. Но я взял себя в руки, достал солдатский ремень….
— Примочки, примочки! – поправил собеседника доктор.
— Ну, да я и говорю, как начал примачивать куда попало! По спине, жопе и по самому ее слабому месту, это по ее башке!
— Слабое место у нее не там находиться! – пояснил Понтовский.
— Ага! Она вдруг как заорет благим матом, завизжит и, как обезьяна, начала по комнате носиться, заскочила на антресоль, прыгнула на люстру, потом на шкаф, под кровать и так далее! У меня глаза на лоб, не пойму, окаменелость у нее мгновенно исчезла, а на ее место появилась прыгучесть и гибкость. Но я не останавливаюсь, изловчился, ухватил ее за шиворот, она изгибается как угорь, кусается, шипит, пытается мне ногой по яйцам врезать, но не тут то было, я дверь открыл и пинками, пинками погнал ее из дома.
— Отлично! Молодец!
— Затем, опять согласно инструкции, выкинул из дома всю живность, драную козу, блохастую собаку с кошкой, петухи и курицы сами разлетелись, а змеюку подколодную я соседке в почтовый ящик положил!
— Правильно! – заметил Понтовский. – Это по-нашему! Умница! Продолжай!
— Так вот, затем я дверь запер и начал планомерно осматривать квартиру. Заглянул в шкаф, осмотрел кухонный гарнитур, темную комнату, балкон и вдруг..! Мама родная вот он супчик- голубчик, молодой любовник в прихожей сидит, под одеждой прячется, готовится в любую минуту в коридор выскочить.
— И как вы на это среагировали?!
— Да как, как? Взял в руки ремень…
— Не ремень, а примочки, примочки. – вновь поправил собеседника Понтовкий.
— Ну, да я так и говорю, взял в руки ремень и как начал его мочить, шум только стоял, аж стены затряслись, штукатурка начала осыпаться.
— Так, хорошо, а потом?
— А потом, когда всех повыгонял, поменял в доме мебель и сделал ремонт, побелил, покрасил, навел чистоту и порядок, появился уют и тепло, и так после этого мне хорошо стало, не высказать. Не квартира, а рай Божий. На работу иду, настроение превосходное, песни пою, с работы возвращаюсь, тоже пою. Посетил театр, там познакомился с женщиной, учительницей младших классов, прекрасным, умным и отзывчивым человеком, с которой планирую связать свою дальнейшую судьбу! Вот такие дела! – закончил Николай.
— Рад, рад я за тебя! – отметил Семен Семенович. – Хотя, признаться с трудом догадался, как она тебя дурит. Ох, и хитра, оказалась у тебя жена, ох, и хитра! Долго понять я не мог, а когда ты рассказал мне, что она таблетки не пьет, а нюхает, тогда до меня то и дошло. Все стало на свои места. Я понял, что когда ты приезжаешь из командировки и застаешь жену врасплох, ей деваться-то некуда, вот она и притворяется больной, концентрирует на себе все твое внимание, как лежащий труп, посреди комнаты. Ты, конечно, в ужасе бросаешься на помощь, сломя голову, бежишь в магазин, аптеку, больницу, а в это время, посмеиваясь над рогатым муженьком, любовник беспрепятственно сматывается из квартиры. Ты, не подозревая, возвращаешься, предлагаешь супруге таблетки, а они ей на хрен уже не нужны, вот она и имитирует выздоровление, понюхает, подышит над ними и дело в шляпе. Понял?!
За разговорами и при хорошей выпивке засиделись мужики допоздна. Расстались, если не друзьями, то уж точно хорошими товарищами. Когда за Николаем захлопнулась дверь, Понтовский откинулся на спинку стула, задумался, улыбнулся, вспоминая, как дедовским методом вылечил Виолетту.
— Надо же, — подумал он. — сколько живу, творю, работаю, но подобного случая, такой тонкой игры, не припомню.
С этой мыслью он открыл свою толстую тетрадь, полистал, взял ручку и под номером сто с удовольствием записал еще одну историю, напоминающую нам, доверчивым мужикам, о хитрости и женском коварстве…