ЗАТЕРЯННЫЙ ПРИИСК

Пролог.

Последний рабочий день недели подходил к концу. Молодой капитан милиции Жуков Вадим Борисович, не спеша, разрядил пистолет, сдал его в оружейную комнату,  запер  бумаги в сейф, уселся в кресло и с наслаждением вытянул ноги. Настроение было превосходное. Он заложил  за голову сильные, мускулистые руки  и, закрыв глаза, с удовольствием представил, что уже завтра с рюкзаком и двустволкой за плечами уйдет бродить по тайге.

— Пройду с утра  до Звонкого ручья, — размышлял  капитан. — Постреляю тетеревов,  поохочусь с манком на рябчиков, загляну на Черное озеро, там и заночую.

От таких размышлений  на душе стало хорошо и тепло. Он, продолжая планировать  выходные дни,  так увлекся, что не сразу обратил внимание на телефон, давно звонивший на его столе.

— Ой! — спохватился капитан. — Уснул я что ли?

Еще оставаясь в мыслях там, далеко в тайге,  Жуков  поднял трубку.  На другом конце телефонного провода послышался  голос подполковника Голикова – начальника управления криминальной милиции.

— Вадим Борисович! — устало произнес он. – Вам надлежит завтра явиться к нам, в РОВД.

— Завтра?!

— Да-да! Именно завтра.

— Это срочно?! — понимая, что задает глупые вопросы, переспросил капитан.

— Срочно! Очень срочно! — повторил Голиков и, прежде чем положить  трубку, вновь устало вздохнул.

— Поохотился, называется! — затосковал Жуков. –  Тьфу ты, опять закон подлости!..

В этот момент, держа в руках телефонограмму, в кабинет вошла молоденькая паспортистка,  лейтенант милиции  Зинаида Быстрицкая.

— Товарищ капитан! — как-то неуверенно произнесла она. – Вам телеграмма с пометкой «Молния»!

— Да знаю уже! — раздраженно произнес Жуков. – Только что звонили из РОВД. С этими словами он взял в руки телеграмму, бегло пробежал глазами по тексту, расписался,  после чего набрал номер телефона  жены и попросил супругу собрать ему вещи в командировку на сутки.

— Вика! — негромко  произнес он. – Охота на тетеревов, похоже, у меня  отменяется, а вот поездка в район, кажется, намечается.

Паспортистка, выполняющая еще и работу секретаря, тихо удалилась из кабинета.

— Учения, какие, что ли?! — размышлял  капитан. — Но почему так срочно, почему во время выходных дней? Странно все  это!

Продолжая находиться  на рабочем месте, капитан Жуков тогда еще и не подозревал, как эта, вроде бы рядовая на первый взгляд  поездка в РОВД, отразится на всей последующей его  жизни. Капитан даже на минуту не мог себе представить, в какой водоворот событий вскоре попадут он и его друзья. И конечно не предполагал, что в таежной глухомани, в Богом забытом краю,  могут произойти события, о которых и пойдет сейчас речь.

Глава 1. Черный плащ и золотые самородки.

Незаметно пробежала неделя. Вернувшись из РОВД  после незапланированной командировки, Жуков с головой погрузился в работу. Он старался,  как можно быстрей раскрыть уголовное дело, полученное им от подполковника Голикова. Дело на первый взгляд, казалось,  так себе,  плевенькое, ерундовое,  но с каждым днем капитан видел, что вопросов становится все больше и больше, а ответов все меньше и меньше. Чувствовалось, что у молодого офицера  не хватает опыта оперативной  работы.

— Ну что, придется, видимо, применить «тяжелую артиллерию»? — подумал однажды Жуков,  вспомнив бывшего начальника милиции, майора Прошкина, которого сменил на этом посту более трех лет назад.

– Неудобно, конечно, человека отвлекать, на пенсии все-таки, но…!

С этими мыслями он набрал знакомый номер телефона и через минуту  услышал бодрый голос своего коллеги.

— Слушаю тебя,  Вадим Борисович! — бывший начальник милиции явно находился в хорошем расположении духа. – Чего-нибудь случилось?! А?! Давай не стесняйся, говори!

—   Совет нужен, Егор Никанорович! — признался капитан.

— Случилось  что-то?!

— Случилось, Егор Никанорович, случилось!

— Та-ак! — задумчиво протянул майор. — Я все понял! Тогда жди, скоро буду!

Прошкин положил трубку и начал быстро собираться. Он давно вышел на пенсию, но оставался в «строю», постоянно прибегая на выручку молодому и неопытному милицейскому составу. Майор помогал коллегам не только советом. Он иногда заменял дежурного, участвовал в облавах на браконьеров, сидел в засадах, выезжал на места серьезных преступлений, и  был в некотором роде опорой  новому начальнику милиции.

Минут через сорок он уже был в кабинете капитана Жукова.

— Что с вами?! — удивился капитан, увидев Прошкина с тростью и хромающего на правую ногу. Нога была обута  в обычную резиновую галошу. – Что-то случилось?!

— Да-а! — майор махнул рукой. — Сходил несколько дней назад в баньку, вышел, ногти стал обстригать, ну и остриг небольшой заусенец, – майор с иронией улыбнулся. – Остриг так, что занес инфекцию, палец загноился, нога опухла. Теперь вот не только сапог, даже растоптанный валенок лесоруба надеть не могу. Хотел в тайгу сходить, глухарей пострелять. И вот – на тебе,  сходил, пострелял.

— Ну, чего же вы ничего не сказали?! — капитан был крайне удивлен. — Я бы за вами мотоцикл или УАЗик  послал.

— Да, какой там мотоцикл! — майор вновь небрежно махнул рукой. — Прошелся немного,  подышал свежим воздухом, так что от меня не убудет, не переживай!

Прошкин с удовольствием опустился в кресло рядом с журнальным столиком, положил возле себя клюшку и осторожно вытянул перед собой больную ногу. Чувствуя перед коллегой какую-то вину, Жуков выглянул в приемную и обратился к паспортистке:

— Зинаида, у нас есть чего-нибудь?! — в ответ лейтенант, молча, кивнула головой.

— Принеси, пожалуйста!

Девушка встала, включила электрический чайник, и через несколько минут  на столике перед гостем появился красивый поднос с крепким кофе и бутылкой армянского коньяка.

— Спасибо! — поблагодарил ее начальник. Зинаида, улыбнувшись, вышла, плотно закрыв за собой дверь.

— Ну,  что там у вас стряслось?! — выпив рюмочку, спросил капитана Прошкин.

— Сейчас-сейчас! Егор Никанорович, минуточку!

С этими словами Жуков, молча, встал, открыл тяжелую дверцу сейфа и достал из его металлической утробы тоненькую картонную папку. После этого он взял в руки карандаш,  чистый лист бумаги, вернулся на прежнее место и, не показывая содержимое папки, начертил на листе прямую линию.

Майор с интересом наблюдал за действиями коллеги.

— Так вот! — продолжил Жуков. Расстояние по железной дороге от нашего поселка «Майский» до райцентра — это  сто двадцать километров. Так?!

— Ну, так!

— Железнодорожный путь всего один. И автомобильная  дорога – одна, да и та функционирует только в зимний период.  Поселок наш находится в тупике.

Жуков отметил расположение населенных пунктов точками.

— Далее! Поселок Тухтун расположен от нас примерно на расстоянии десяти  километров. Так?!

— Ну, да! — вновь согласился майор, не совсем понимая, куда клонит его коллега.

— За ним, на расстоянии двадцати километров, расположен поселок «Красный мост».

— Ну, и что дальше?!

— Минуточку, Егор Никанорович, сейчас все объясню. – Далее  три  полустанка,  состоящие  из нескольких домов. Так?!

— Вадим Борисович! — не удержался майор. – Я все  эти поселки помню с тех пор, когда там было всего по два барака. И проживали в них семьи смотрителей  железнодорожных  мостов.  Так что давай,  ближе к делу,  я ведь наш железнодорожный тупик практически весь пешком излазил, поэтому  выкладывай, чего там у тебя!

— Так вот! — не открывая папку, продолжал Жуков. На той неделе, с целью попасть в райцентр утром, директор заготконторы Торопов Игорь Юрьевич заказал в леспромхозе дрезину.

— Зачем это?!

— А затем, чтобы перед охотничьим сезоном привезти из райцентра в поселок ружья, порох, дробь, патроны,  и прочее снаряжение.

— Так,  и что?

— Дело в том, что от заготконторы было трое рабочих и один охранник!

— То есть четверо?

— Да!

— Охранник был вооружен?! — задал вопрос майор.

— Да, у него был наган.

— Ну, и что произошло дальше?

— А дальше… Дальше мужики всю дорогу пили водку, а когда приехали в райцентр,  немедленно побежали опохмеляться в привокзальный буфет.

— Ну, это обычное дело!

— Да, это понятно, но после этого произошло следующее. Короче говоря, после того как мужики убежали, машинист загнал дрезину в тупик и решил немного прибраться в салоне.

— Так!

— Вообще, с его слов, он принес ведро воды и сначала решил вымести салон. Когда подошел к последнему ряду, то обнаружил, что под скамейкой лежит…

С этими словами Жуков открыл папку и передал майору пачку фотографий.

— Вот это!..

— Мама родная! — воскликнул Прошкин. На многочисленных фотографиях был запечатлен труп человека в черном плаще. Труп был заснят в одежде и без одежды,  с разных сторон и под разными углами.

— Убили что ли?! — спросил майор.

— В том то и дело что нет.

— Ну, а где тут криминал, а?!

— Так вот, слушайте дальше! — Жуков продолжал. – Когда машинист обнаружил труп, он немедленно побежал на вокзал и сообщил об этом  дежурному. Минут через пятнадцать приехала скорая и  милиция. Труп увезли, а еще через какое-то время экспертиза выдала заключение, что человек умер своей смертью.

— И что дальше?! — по глазам майора было видно, что он уже начинает анализировать ситуацию. Прошкин брал каждую фотографию в  руки, поворачивал ее к свету и внимательно  всматривался в какие-то мелкие детали.

— А дальше, Егор Николаевич, начинается самое  интересное!

В этом месте капитан остановился, перевел дух, выглянул в приемную и вновь попросил паспортистку приготовить кофе. Когда девушка принесла кофе и закрыла за собой дверь, капитан достал из сейфа небольшой конверт и выложил перед майором еще одну партию фотографий. Увидев то, что было на комплекте снимков, Прошкин даже вспотел.

— Золото?.. — тихо прошептал он.

— Да, Егор Никанорович! – Золото! Именно золото!

— А кто это такой? Личность установили?! — спросил Прошкин.

— Да в том-то и дело что нет! При нем не было никаких документов, а только полторы тысячи рублей денег, кортик морского офицера и вот этот мешочек с золотыми самородками весом девятьсот граммов.

— Да-а, информации не густо! — продолжая глядеть на фотографии, задумчиво  произнес майор. – Вот ведь, правильно люди называют золото «дьявольским металлом». Сколько лет я  занимаюсь этими черными копателями,  всюду возле золота – кровь, обман, тюрьма и покойники! И в данном случае вот, пожалуйста!

Прошкин кивнул головой на многочисленные снимки.

— Ладно,  — общая картина немного ясна. Что  имеется в числителе, я понял, а вот что у нас  в знаменателе?! А, Вадим Борисович?!

— А вот в знаменателе у меня пока одни вопросы, — честно ответил Жуков.

— Ну, давай выкладывай и вопросы!

Услыхав предложение коллеги, капитан собрался с мыслями, еще раз посмотрел на фотографии и честно признался майору, что даже не знает, с чего нужно начать действовать.

— Мне понятно! — с отчаянием в голосе произнес Жуков. — Понятно,  что необходимо установить личность умершего, найти  золотой прииск, раскрыть всю схему добычи и транспортировки золота, но как это сделать, если нам неизвестно даже  на какой станции  этот неизвестный сел  в дрезину. – Обладая подобной информацией можно было бы существенно сузить район поиска, а так…

Капитан подошел к стене, на которой висела карта района, и развел руками.

— Смотрите, Егор Никанорович! — растерянно  произнес он. – Куда ни кинь, одна тайга бескрайняя,  как искать, где искать прииск, ума не приложу?

— А машиниста-то ты допросил?

—  Конечно, в первую очередь, Егор Никанорович! И машиниста допросил, и диспетчера,   и рабочих с заготконторы.

— И  какой результат?!

— Да, какой-какой… Можно сказать,  нулевой.  Они все в один голос твердят, что  никого не видели, никто к ним не подсаживался, что останавливались только в поселке Тухтун, где в дрезину сели несколько  бабок с котомками и девчонка- подросток, которые вышли на следующей станции.   Вот и все! Сами понимаете, никто никого не видел, а в райцентр труп с золотом привезли!  Ну,  а  что было дальше,  я уже рассказал!

— Мд-а-а! — выслушав коллегу, задумчиво произнес Прошкин. – Есть над, чем поразмыслить!

— Егор Никанорович, а вам в вашу бытность часто приходилось подобными делами заниматься?!

— Да, периодически  приходилось.

— А я слышал, что вы  в свое время прииск нашли, где бандитов пришлось брать совместно с отрядом солдат. Так?!

— Так! — подтвердил Прошкин. – Правда давненько это было, да и прииск-то нашел не я,  а двое наших ребятишек,  а мы только производили задержание!

— А  где эти ребятишки сейчас?! — поинтересовался Жуков.

— Да, где-где… Здесь, в поселке живут, они уже взрослые, обоим под тридцать лет. Оба в заготконторе работают, один на должности рабочего, а вот другой, Григорий Румянцев, так он в армии давно  отслужил, институт закончил, сейчас заместитель директора. Кстати,  мы с ним дружим до сих пор, и тебе советую познакомиться, правильный он мужик, авторитетом пользуется в коллективе, все штатные охотники у него в подчинении. Конечно, прочесать тайгу в поисках золотой жилы — дело бесперспективное, но то, что с ним в самые труднодоступные места забраться можно, — это факт. Его подчиненные при охоте на соболя сотни километров по тайге намотали,  так что, может, кое-что и видели, или  что-то слышали! Понял?!

— Понял,  Егор Никанорович! — ответил капитан.  – А может,  этот неизвестный на старые прииски и лазил,  которые пришлось вам отбивать у черных копателей? А?!

— Да нет! — майор махнул рукой. — Те прииски государство тут же стало разрабатывать. Они тогда десятки гектаров тайги вверх дном перевернули, забрали все, что было  можно, после чего ушли  из этих мест.

— Хорошо! Старые прииски разработали, а новые-то как?!

— А-а, новые?! Насчет новых приисков скажу следующее: после того, как в этих краях золотишко обнаружили, появились геологи. Они три сезона  по тайге лазили,  пробы брали. Новые жилы искали.

— Ну, и…? — капитан напрягся как пружина.

— А когда закончили, пригласили меня в кабинет к председателю поселкового совета и там  прямым текстом объявили, что редкие  золотоносные жилы в нашем краю обнаружены, но для промышленной разработки никакой ценности они  не имеют. Вот такие дела! А чтобы ажиотажа вокруг этих золотоносных жил не было, они даже нам ни карту, ни схему расположения своих изысканий не показали.

— Да-а! — выслушав коллегу, задумчиво произнес Жуков. – Значит,  для государства мыть золото в нашем краю, выгоды нет, а вот для проходимцев – есть, и, видимо, выгода очень серьезная! — Егор Никанорович! А вы сами-то что думаете по этому вопросу! А?!

—  А вот что! — майор взял фотографии. —  По всему видно,  что человек он не нашенский:  и плащ, и короткая стрижка с косыми височками, и добротная  одежда, дорогой пиджак, сапоги хромовые, свежая рубашка… В такой экипировке у нас по тайге не ходят, местные ребята совсем по-другому одеваются. А отсюда и заключение, что он, выйдя  из тайги, у кого-то переоделся, помылся, побрился и незаметно хотел смотаться из этих мест. Здесь ведь,  Вадим Борисович, новый человек бросается в глаза так же сильно, как одинокое дерево  среди бескрайних степей. Люди здесь внимательные, почитай, каждый из них охотник, чужаков за километр видят и относятся к ним очень и очень осторожно.

Конечно, нельзя исключать и тот факт, что человек тайно приехал уже по знакомому адресу,  забрал золотишко и отправился в обратный путь. Но вот случилось то, что случилось.

Высказавшись, майор с минуту подумал, взял в руки фотографии с золотыми самородками, еще раз  внимательно на них  посмотрел и произнес:

— А прииск этот, Вадим Борисович, мне кажется, очень и очень серьезный!

— Почему?!

— Да потому,  что самородки-то  крупные! Раньше они шли, ну, не больше спичечной  головки, а эти, смотри, даже величиной с вишенку попадаются. Первый раз такое вижу! Даст Бог,  найдем и эту жилу! — успокоил капитана Прошкин. — Время мне на раздумье немного надо, а там посмотрим, кто кого! Конечно, хорошо бы выяснить, на какой станции этот человек сел в дрезину? Это сильно  бы нам помогло….

Посидев еще немного и обменявшись мнениями, капитан пригласил в кабинет своего  водителя и приказал отвезти майора домой.

Кряхтя и постанывая, Прошкин поднялся с кресла и заковылял к выходу.

— Да,  Вадим Борисович! — остановившись у двери, произнес он. – Ты пригласил бы завтра мужиков с заготконторы на повторную беседу, я  хотел бы послушать, что они скажут.  Хорошо?!

— Хорошо,  Егор Никанорович, сделаем!

Коллеги попрощались.

Оставшись один, капитан сложил все документы в сейф, выпил рюмочку коньяка, выключил свет и, закрыв кабинет, не спеша вышел на улицу.

— Папа! Папа, пришел! — радостно закричал сын Гаврилка, бросаясь отцу на шею,  стоило только Жукову переступить порог дома. — Ты чего так поздно? – захныкал он. — Ты же мне пообещал сегодня  велосипед отремонтировать! А сам?!

— А сам я, сынок, работаю! Понял?! — с этими словами он несколько раз подбросил мальчишку под потолок и потискал его в своих объятиях. После этого  снял с себя портупею, передал сыну и попросил повесить ее на спинку стула. Мальчишка с готовностью побежал выполнять распоряжение отца,  а в это время  Вика Николаевна, молча, подошла к мужу и нежно прижалась к его груди.

В этот вечер семья Жуковых села ужинать довольно-таки поздно. Накормив сына, Вика Николаевна уложила Гаврилу спать и, вернувшись, крепко обняла мужа за шею. Из ее глаз потекли слезы.

— Ты чего, Вика?! — беря за руки супругу, произнес Жуков. — Что случилось?!

Жена промолчала, а через несколько секунд произнесла:

— Сердце у меня болит, Вадим! Тревожно мне на душе! Неспокойно как-то!

— Да что с тобой?!

— А то! – всхлипнула  она. — Как получил ты новое дело с трупом и золотом, так покоя себе не могу найти! Стоило только появиться золотым самородкам, как тут же ручеек крови полился!  А это только начало, утверждают местные жители! Вот так вот!

— Да какая там  кровь?! — стараясь успокоить супругу, произнес Жуков. — Никакой крови там нет,  и не было, а умер человек своей смертью. Поняла?! Болтают все люди, а ты и слушаешь всех!

— Но золото там ведь было?!

— Да,  разве это золото,  два каких-то махоньких самородка! — слукавил капитан. – Кто-то нашел в тайге да взял себе на зубные  коронки. После слов мужа супруга только стала немного успокаиваться, как внезапно зазвонил домашний телефон. Вика вздрогнула. Жуков нехотя встал со стула,  посмотрел на часы и поднял трубку.

— Что случилось?! — спросила жена, когда муж закончил разговор.

— Да-а, так!.. — как можно беспечней произнес Жуков. – Как обычно,  опять   приглашают в район, на совещание вместе с бывшим начальником Егором Николаевичем Прошкиным!

— Вместе  с Прошкиным?! – Но он же пенсионер!? И почему из района звонят так поздно?!

— Милая, но я ведь не директором бани работаю, а начальником милиции! Служба у нас такая. — А что касается Прошкина, так он хоть и пенсионер, но пенсионер, имеющий огромный опыт работы.  Я ведь не знаю, может его медалью за безупречную службу хотят наградить?!  Жуков лукавил, понимая, что если в РОВД приглашают его вместе с отставным офицером,  значит, дела становятся все серьезней и серьезней. На следующий день подобные соображения капитану высказал и сам Егор Никанорович.

— Ну, что собираемся?! — позвонив по телефону, произнес в трубку Прошкин. – Видимо, крепкая заварушка начинается, — подтвердил он.

Дни до отъезда пролетели незаметно. Работников из заготконторы допросить вторично не удалось, так как их отправили в одно из зимовий делать продовольственные запасы.

— Ничего, приеду — допрошу! — подумал Жуков,  направляясь в сторону железнодорожной станции. Какого же  было его удивление, когда он увидел майора Прошкина, стоящего на перроне в полном здравии, в хромовых сапогах, в милицейской форме, но без знаков различия.

— Егор Никанорович, мать честная! — изумленно произнес Жуков. – А как же ваша нога, вы ведь несколько дней назад еле ходили?!

— Ты знаешь, Вадим Борисович, у меня, как у того солдата перед боем! — с улыбкой ответил Прошкин, берясь за поручни. Зайдя в вагон, офицеры уселись в середине вагона возле единственного столика.

— Это, кстати, по моей просьбе столик смастерили! — вешая китель на крючок, похвастался майор. – А-то едешь в командировку, ни поесть тебе по нормальному,  ни книгу почитать, ни чайку попить, а теперь кр-расота!

Дрезина мягко тронулась. Закончился дощатый перрон, и сразу со всех сторон к железной дороге поступила вековая тайга. За окном замелькал знакомый пейзаж. Под равномерный стук колес в компании с опытным человеком капитан почувствовал себя  намного уверенней.  Поглядывая в окно Жуков,  вдруг неожиданно спросил:

— Егор Никанорович! А что вы хотели рассказать про какого-то там солдата? Расскажите!

— Аа-а, вон ты  о чем! — улыбнулся майор. Он немного задумался, видимо, вспоминая дела давно минувших дней, поглядел на проплывающую за окном сплошную стену хвойных деревьев, и…   – Ты, знаешь? — начал Прошкин. –  На войне бой – это в первую очередь сильный стресс для любого солдата. Так вот, у многих перед боем то зубы начинают болеть, то голова, то понос,  то золотуха, а у меня, ну, все наоборот!

— Как  так? — поинтересовался Жуков.

— Да, вот так! Я ведь, Вадим Борисович, всю войну в разведке прослужил. Тогда нам было все  нипочем: ни снег, ни пурга, ни дожди, ни болота. Вернемся с задания, сдадим «языка», доложим начальству все как положено, а затем в баньку. Попаримся, после баньки обязательно по стакану водки или спирту как жахнем и хоть бы что, ни тебе насморка, ни кашля, никакой даже самой незначительной простуды. Ничего нас не брало. А тут!.. — майор улыбнулся. – Один раз летом взяли мы «языка». Взяли легко, без шума, как говорится, и пыли. Возвращаемся к своим, жара, спасу нет. А на пути небольшой ручеек, так себе, три шага, неглубокий такой, всего по колено. Ну, мы его форсировали, передохнули, воду из сапог вылили и дальше пошли. Вернулись в часть,  пока то, да се, у меня к вечеру температура под сорок. Тошнота, слабость. Ну, это еще ладно, через пару дней по всему телу фурункулы пошли. Один проходит, два вскакивают, причем  крупные такие, с кулак. Стыдоба перед товарищами,  они в разведку идут, а я в санчасти встану на раскорячку, и мне молодому тогда парню молоденькие девчонки зеленкой  промеж ног обрабатывают. Короче говоря, лечат-лечат, а мне все хуже и хуже, ну, потом решили в госпиталь меня отправить. Так вот, идти не могу, сидеть не могу, залез я на телегу, встал на коленки, задницу поднял и в такой позе еду. А рядом мой друг сидит из города Йошкар-Олы, Николай Якимов. Он без ступни лежал, на мине подорвался.  Увидел он меня в таком состоянии, не выдержал, засмеялся. Ему смешно, видите ли…

— Егор Никанорович! А город  Йошкар-Ола — это где-то возле Чукотки, что ли?

— Да ты что,  мил человек! — удивился майор. – Ты знаешь,  где Казань находится?

— Ну, конечно! Примерно четыре-пять тысяч километров на юго-восток.

— Ну, правильно! Так вот и «Йошкар-Ола» там же, где-то посередине между Казанью и Чебоксарами! Понял?!

В ответ капитан только кивнул  головой.

— Так вот, — продолжал Прошкин. — Привезли меня в госпиталь,  начали переливание крови делать, лечат, а толку, смотрю, никакого. И вот один раз ближе к обеду поднялась стрельба,  переполох, пули свистят, суматоха. И вдруг кто-то кричит:

— Кто может держать оружие?! Занять круговую оборону! Я выскакиваю на улицу, смотрю, возле крыльца пустая бутылка из-под шампанского, я хвать ее и стою с  ней,  как дурак. А кругом паника, визг. Гляжу, из подвала старшина выбегает с целой кипой простыней и вдруг – бац!.. Падает на эти самые простыни с простреленной головой. Пуля прямо в переносицу ему попала. Простыни сразу кровью окрасились, а он, бедный, даже глаза не успел закрыть.  Я смотрю, у него на поясе штык-нож висит, подбегаю, схватил этот нож, поднимаю голову, а немецкий мотоциклист уже во двор въезжает. Я – назад, думаю сейчас выскочу с другой стороны здания да и…! Пробегаю через зал,  где у меня приятель из Йошкар- Олы лежит, а он наган к виску поднимает. Я как заору,  что есть мочи:

— Отставить панику! Прорвемся! Он, как услыхал это, без ноги, весь перевязанный пополз к окну, а я в это время – опять к двери. Поворачиваюсь, смотрю на раненых, а там жуткое зрелище, люди без ног, без рук, с простреленными легкими, обожженные, кто душку от кровати выламывает,  кто костыль в руки берет, в общем…!   Короче говоря, я – к двери, вижу, мотоциклисты подъехали и как жахнут из пулемета по окнам соседнего здания. Стоны, крик, шум. И тут, откуда ни возьмись, появилась медсестра, ребенок совсем, косички торчат, сапоги на три размера больше, чулок один сполз и висит у нее на сапоге. Она подбегает сзади к пулеметчику и как врежет тому топором по шее.

— Отрубила голову??!

— Нет, не полностью. Немец упал,  кровища. Двое других соскакивают с мотоцикла,  изрешетили ее из автоматов и – к нам. Дверь приоткрыта была. Смотрю, забегают на крыльцо, а там один из них, словно подкошенный, падает ничком. Как потом выяснилось, Николай ему из нагана прямо в висок попал, а второй на меня автомат наставил и… нажал на курок.

— Егор Никанорович! — капитана даже передернуло. — Вот слушаю,  вас и прямо мурашки по коже!

— Так вот, слушай дальше! Нажал немец на курок, слышу щелк, а у него осечка. А  я-то подумал, что он меня уже убил и, как окаменевший, продолжаю стоять. Смотрю на него,  а он затвор передернул и … щелк, опять осечка. – Ну, тут мне как будто кто-то под зад пнул, как будто оголенный провод в ягодицу воткнули. Я размахнулся и как изо всех сил дал фрицу бутылкой в переносицу. У него аж кости захрустели, он схватился за лицо руками, а я в это время ему – ножом-ножом… ножом!.. Кишки выпали, он падает прямо на меня, я за автомат вцепился, а сорвать с его шеи не могу, падая, придавил он его. Я так и сяк, пока переворачивал его, смотрю, а в нашу сторону еще несколько солдат бегут. Я схватил бутылку и швырнул ее в немцев. Они,  видимо, подумали,  что это граната… Рухнули на землю, ну, а я  в это время,  автомат из под трупа вытащил и как начал поливать гадов.

— Ну, и чего, отбились?!

— Отбились! Тут рядом батальон связи стоял, вот он и пришел на выручку. А если бы не они,  тогда дело было бы хана.

— А немцы то откуда взялись?!

— Да, по всей видимости,  разведка была! Или, может быть, из окружения прорывались, черт их знает!.. Так вот, после этой нервной встряски, Вадим Борисович, веришь ли, нет, буквально на следующий день у меня улучшение началось и прямо на глазах  поправляться начал. Даже врач удивился такому повороту дела. Вот и в этот раз, только пригласили меня прибыть в РОВД, в организме ровно какой-то импульс пробежал. Чувствую нестандартная ситуация. Как выключатель какой-то щелкнул, резко на поправку пошел. Вот такие дела, мой дорогой!

За разговорами и за чашкой чая капитан и не заметил,  как дрезина подъехала к поселку Тухтун и, тихо скрипнув тормозами, плавно остановилась. Жуков с коллегой  прильнули к окну. На дощатом перроне стояли два старика, старушка с огромным тюфяком овечьей шерсти, молодая женщина и парень лет двадцати с картонной коробкой, в которой повизгивали пара месячных  щенков. Машинист  открыл обе двери. Неизвестно почему, но пассажиры столпились возле передней двери и, стараясь как можно быстрей попасть внутрь салона, создали небольшую давку. В этот момент, ничего не говоря,  Прошкин,  пригнулся и молниеносно выскочил из дрезины на улицу. Пока пассажиры рассаживались по своим местам, он повторил эту процедуру несколько раз.

Посадка закончилась.

— Ну что, поехали, все расселись?! — обратился к пассажирам машинист.

— Вячеслав Александрович! — внезапно обратился Прошкин к машинисту. – Тут какой-то мужчина несколько раз заскакивал в салон, может, он тоже ехать хочет?!

— Какой еще мужчина?! — недоуменно спросил машинист. — Я что-то никаких мужчин здесь не видел. – С этими словами он выглянул в окно, потом спустился на перрон и даже заглянул под вагон.

— Чего-то никого я не вижу! — произнес он вновь и забрался в кабину. Дрезина начала плавно набирать ход.

— Видал? — тихо произнес Прошкин. – Я несколько раз выскочил, и никто даже этого не заметил! Понял? И это белым днем, а что было бы ночью? Смекаешь?!  Теперь представь: ночь, неизвестный пассажир в черном плаще, мужики пьют водку, впереди толкотня?! Вот так-то вот!

— Значит, — начал размышлять капитан, — этот неизвестный мог сесть в дрезину на Тухтуне или на Красном мосту.

— Ну,  конечно! — согласился Прошкин. – Так  что, не боись, можно сказать, немного поиски сузили, а это уже лучше!

Через несколько часов, немного устав от поездки, два офицера милиции прибыли в  провинциальный таежный районный центр. По знакомой улице с деревянными тротуарами  они пересекли центральную площадь имени В. И. Ленина, немного прошли по бульвару Свердлова и вскоре подошли к четырехэтажному зданию  районного ОВД.

Поднимаясь на крыльцо, Прошкин вдруг внезапно остановился и, радостно раскинув руки, пошел в сторону  крепкому на вид, невысокому  мужчине.

— Василий Иванович! Да ты ли это?! Мама родная!!

Мужики  обнялись, а потом несколько минут трясли друг другу руки.

— Ты чего здесь делаешь, ты ведь на пенсии?

— Ой, да не говори! — Василий Иванович махнул рукой. – Вышел на пенсию, проболтался полгода, да чуть с ума дома не сошел. Пришел к начальнику: говорю, возьми, куда-нибудь, хоть дежурным, хоть в оружейку, хоть постовым, лишь бы дома не сидеть… Дай ему Бог здоровья! Разрешил на вещевом складе работать, вот и тружусь потихоньку.

Поговорив с коллегой еще несколько минут, Прошкин познакомил Жукова со своим бывшим сослуживцем и начал прощаться с Василием Ивановичем.

— Вы бы после совещания заглянули  ко мне, — не выпуская ладонь Прошкина,  предложил он. — Посидели бы, поговорили, а то чего тут на ступеньках-то стоять?! А?!

—  Посидеть и поговорить у нас вряд ли получится! — ответил майор. – Сам ведь знаешь, Василий Иванович, какая у нас дорога, всю ночь придется пилить, а вот попрощаться, я  обещаю, мы к тебе точно забежим!

Совещание началось с небольшим запозданием.  На такой расширенной коллегии Жуков еще ни разу не присутствовал. Среди множества офицеров в милицейской форме он вдруг заметил несколько человек в штатском.

— Кто это? — тихо спросил он у Прошкина.

— В гражданке, что ли? — Это люди  из КГБ. Всех не знаю, но вон тот, что в черном костюме,  это полковник Свиридов, курирует у нас в районе природные ресурсы, в том числе и золотишко. Мы с ним в трех совместных  операциях участвовали. Это именно с ним и его ребятами мы лет десять назад   двух бандитов уничтожили. Его тогда тяжело ранило, пуля чуть выше сердца прошла. Но он, как видишь, до сих пор в строю.

Открыл  совещание начальник РОВД  полковник Сергей Сергеевич Демушкин,  подчеркивая важность вопроса, для решения которого они и были приглашены. В зале наступила полная тишина.

— Товарищи, – негромко произнес он. — В  нашем  районе появилась банда, которой заинтересовался  даже комитет государственной безопасности. По оперативным данным, эти люди пытаются намыть в тайге золота, вывести его на «большую землю», после чего, захватив самолет, перебраться в капиталистическую страну, ориентировочно в южную  Корею  или  Японию. Конечно, нам понятно, товарищи, – продолжал Демушкин, — что с голой задницей эти люди там никому не нужны, поэтому они будут намывать золото как можно больше, а для этого пойдут даже на крайние меры. Сделав краткое вступление, полковник попросил включить проектор. На экране через несколько секунд появились три крупные фотографии задержанных преступников, на одной из которых был изображен уже знакомый капитану Жукову труп человека в черном плаще. Капитан тихонько прошептал:

— Наш старый знакомый.

В ответ майор кивнул головой. Некоторые офицеры что-то начали записывать, скрипя перьями в толстых тетрадях. Капитан  Жуков тоже сделал несколько пометок и нарисовал самолет, перелетающий огромную сопку. На одной стороне сопки он изобразил толстую  фигурку во фраке и черном цилиндре. Толстяк с огромной сигарой в зубах стоял с распростертыми объятиями, смотрел  в небо и, якобы с огромной радостью дожидался «гостей» из СССР. На другой  стороне сопки Жуков нарисовал милиционера в капитанских погонах,  который, забросив на хвост самолета веревочную петлю, с ехидной улыбкой тянул его вниз. На вершине же сопки был помещен человек в  погонах майора, который стоял с засученными рукавами рубашки и показывал иностранцу величину русского мужского достоинства…

Тем временем совещание продолжалось.  Демушкин  методично и очень подробно описывал  каждого задержанного преступника, заостряя внимание на некоторых важных деталях. Как оказалось, оба задержанных — жители  одной области, но до этого знакомы никогда  не были. Оба  профессиональные охотники, неплохо владеющие карабином и отлично ориентирующиеся в тайге, сидели за грабеж, но в разных  колониях.

— А теперь, товарищи! — сделав паузу, произнес докладчик, – обратите внимание!

В зале воцарилась звенящая тишина.

– После того как они освободились, вербовал их для работы в тайге курьерами один и тот же человек.

На экране появился фоторобот круглолицего, симпатичного человека с тонкими бровями и толстыми ушными  мочками. На вид мужчине было чуть больше тридцати лет.

– Так вот, — продолжал полковник, – этот человек, по утверждению задержанных, имел отличительную черту, которая и бросилась в глаза обоим курьерам. Ну, во-первых, мужчина  был очень аккуратно одет, прилизанный, холеный, с ухоженными руками, в белой рубашке, дорогом костюме, импортных ботинках и очень вальяжный. Курил сигареты иностранного производства и пользовался изящной, газовой зажигалкой. Но еще, что заметили горе курьеры, – подытожил полковник, — так это внушительную  дырочку в мочке уха, обычно появляющуюся при длительном ношении тяжелой серьги. Короче говоря, товарищи, опять же со слов задержанных, похож этот незнакомец скорее на музыканта, какого-нибудь художника, поэта, но никак на закоренелого преступника или на руководителя банды. Понятно, товарищи?! – обратился Демушкин к присутствующим.

— Понятно, товарищ полковник! — раздались дружные мужские голоса.

— А как задержали курьеров? – поинтересовался Жуков.

— Они из тайги вышли! Попались на глаза железнодорожникам. Те сразу по рации сообщили о подозрительных лицах.  Ну, мы их тут на выходе из вашего тупика подождали и взяли поодиночке, без лишних хлопот. А когда их для профилактики проверили, то обнаружили мешочки с золотыми самородками и все остальное. С этими словами полковник показал на  длинный стол возле  противоположной стены, покрытый белой простыней. – После моего выступления то, что мы у них изъяли, вы увидите собственными глазами и сможете  пощупать собственными руками!

Ответив на вопрос капитана,  Демушкин продолжил доклад, где  подробно рассказал коллегам, что сначала «Красавчик — такое определение он дал вербовщику — сообщал курьерам   координаты тайника, расположенного в тайге неподалеку от райцентра.  В этом тайнике находилось оружие, продукты, снаряжение и карта местности, где находился следующий тайник, но уже с золотом. Курьеры приходили, забирали золото, возвращались назад, оставляли его в условленном месте, получали свой гонорар и отдыхали до следующего рейса.

Высказавшись, полковник ткнул в карту указкой, где крестиками были отмечены тайники с золотом.

— Километров двадцать от поселка, — тихо произнес Прошкин на ухо Жукову.

— Вы там бывали?

— Нет, но я знаю, кто там обычно охотится!

— Получается, что курьер знал только одного вербовщика? Так? – задал вопрос докладчику  Прошкин.

— Ну, конечно! Все у них засекречено. Точно распределены роли. Контакты друг с другом исключены. Ну, а наша с вами задача вычислить кукловода, задержать всех участников банды,  найти прииск и не дать им уйти за границу. Вот так, товарищи!

Ответив на некоторые вопросы присутствующих, полковник пригласил всех подойти к столу. Когда офицеры встали возле стола полукругом, он спокойно, как профессиональный факир,  откинул простыню. Под простыней находились вещи задержанных курьеров. Увидев обычные три суповые тарелки, наполовину заполненные золотыми самородками, некоторые из присутствующих просто ахнули.

Ахнул и капитан Жуков, который до этого никогда не видел чистого  золота.

Внезапно при виде золота у капитана слегка вспотели ладони рук. Екнуло сердце.

«Надо же, – улыбнувшись, подумал он. – Вот чертов металл, от одного его вида уже в жар бросает!»

Наглядевшись на золото, офицеры перешли к осмотру следующих вещей задержанных.

Кроме золота  на столе находились три плаща,  в которые были одеты курьеры во время их задержания. Плащи были добротные и в то же время несколько необычные. Чувствовалось, что шили их по одним лекалам, в одном месте и занимался этим один мастер. Бросался в глаза материал, из которого были пошиты дождевики. Такого материала никто из  присутствующих никто раньше никогда не видел. Этот черный материал больше смахивал на очень тонкую замшу, но в то же время имел водоотталкивающие свойства. Подкладка состояла из тонкого брезента, который в таежном краю также никогда не встречался. Необычность данного изделия заключалась еще и в том, что плащ этот можно было носить,  вывернув его наизнанку.

— Заметь! — шепнул Прошкин, толкая Жукова в бок.  – Ночью перевернул плащик черной стороной,  и не видать тебя даже с близкого расстояния. А чтобы не привлекать к себе внимания днем, перевернул плащик уже  на брезентовую сторону. Как  в цирке, у фокусников. Понял?!

С этими словами Прошкин вывернул плащ  и даже прикинул его на себя.

— А теперь вспомни нашего покойничка, как он был одет?! Смекаешь?!

Осмотрев плащи, Прошкин и Жуков продолжили осматривать следующие вещи.

Здесь находились три мешочка для перевозки золота, также профессионально сшитые,  все из того же черного прорезиненного материала, два немецких пистолета «Вальтер» с глушителями, две финки заводского производства с фашисткой свастикой на рукоятке,  кортик морского офицера и профессиональная удавка с деревянными ручками, изготовленная из металлической струны. Три пары хромовых сапог офицеров Советской армии, снятые с задержанных,  находились на соседнем столе.

— Судя по вооружению, эти люди были готовы даже на мокрое дело! – шепнул Прошкину капитан.

После осмотра вещей преступников полковник попросил присутствующих занять свои места, а для дальнейшего выступления передал слово сотруднику КГБ. Взяв слово, сотрудник еще около часа разъяснял детали предстоящей операции. Он очень четко сформулировал задачи, объяснил план взаимодействия с оперативным штабом, выслушал все предложения со стороны присутствующих и в конце своего доклада заметил:

— А на ваше отделение, капитан Жуков, в данном нелегком деле ложится чуть ли не самая большая ответственность! Вы это понимаете?!

— Понимаю, товарищ полковник, – глубоко вздохнув, произнес капитан. – Понимаю!

 Глава 2. Утиная охота и боевая финка.

Совещание закончилось ближе к вечеру. Получив пакет с заранее подготовленными  документами, где находились фотографии задержанных, а также снимки золота, оружия и личных вещей преступников, Жуков и майор Прошкин поспешили к выходу.

— Давай зайдем попрощаться к Василию Ивановичу! — предложил майор.

Жуков  согласился.

К удивлению Прошкина Василий Иванович уже  успел сбегать домой и кое-что  приготовить  для своих коллег.

— Ну, наконец-то! — радостно произнес он, встречая сослуживцев на пороге вещевого склада.

— Ты уж прости нас, Василий Иванович, что и поговорить-то нам  некогда! — извинился Прошкин. – Сам ведь понимаешь, дружище, дрезину леспромхозовскую задерживаем,  время позднее, дорога дальняя, да и до дома пилить нам сам знаешь сколько?!

— Да, знаю-знаю! — с сожалением ответил старый товарищ. – Поэтому все здесь! – он показал  на сумку. —  Жена вам в дорогу положила пироги с налимом, лосиную колбаску, котлетки из медвежатины и домашнюю  наливочку на кедровых орешках.

После слова «наливочка» отставной офицер хитро  улыбнулся.

— Спасибо! – поблагодарил друга Прошкин. — В следующий раз, как только приедем пораньше, обязательно посидим, не спеша, поговорим, ну, и вспомним былое!

После этих слов друзья начали прощаться.

— Послушай-ка! — неожиданно произнес Прошкин. — Василий Иванович, милый, у тебя есть старая плащ-палатка? А?! Ну, такая, которую не обязательно возвращать? Я хочу в дороге  провести один эксперимент

— Да, к чему тебе старая?! – ответил кладовщик. — Я тебе новую подарю, возвращать мне ничего не надо, пойдешь в ней на рыбалку или на охоту и меня вспомнишь!

С этим словами он взял с полки новенький плащ и передал его майору.

Когда Жуков и Прошкин пришли на станцию, было уже совсем темно.  Дрезина стояла в небольшом тупичке возле старой водокачки.  Машинист, подложив под голову пару старых валенок, мирно спал на заднем сидении, укрывшись телогрейкой.

— Подъем! — громко крикнул Жуков, стукнув кулаком по стеклу. Машинист быстро вскочил с места. Он сбросил с себя телогрейку, забежал в кабину и нажатием кнопки открыл двери.  Зайдя в салон, офицеры привычно расположились на своих местах. Они с удовольствием разделись,  включили на стене  небольшой светильник и выставили на стол содержимое сумки Василия Ивановича.  Многочисленные пакетики, свертки и баночки быстро образовали внушительную горку.

— Да-а! — задумчиво протянул Жуков. – Провиантом на год запаслись?..

— Привыкай! — коротко ответил Прошкин. — У нас правило такое: идешь в тайгу на день — бери продуктов на неделю!  Едешь в командировку на сутки,  продуктов запасай  на трое суток! Понял?!

— Понял-понял! — с улыбкой ответил Жуков.

Тем временем, пока офицеры разговаривали между собой, машинист Морозов связался по рации с диспетчером. Получив разрешение на выезд, он дал громкий гудок, включил фары и, убедившись, что путь полностью свободен, начал  медленно перемещаться от одной стрелки к другой. Выехав на железную дорогу, ведущую в поселок, машинист немного подождал, а когда на семафоре загорелся зеленый свет, плавно нажал на педаль газа. Дрезина набирала скорость. Тайгу давно уже окутала черная мгла. Из окна дрезины ничего не было видно, и  только яркий луч прожектора прорезал в кромешной тьме светлую полосу.

Сидя за столом с надежным и опытным коллегой, Жуков не переставал размышлять о случившемся

— Егор Никанорович, – неожиданно спросил капитан, – а вот скажите, почему ребята из КГБ задержали курьеров, проверили их тайники и только после этого нас  пригласили на совещание? Они что, нам не доверяют?!

— Да как тебе сказать… Просто они свою работу знают четко,  выполняют грамотно и мало где ее афишируют. Хотя, что касается доверия, здесь ты может и прав! Среди  нашего «брата» тоже встречаются предатели и мерзавцы. А иначе как объяснить тот факт,  что не успел человек выйти из мест заключения, а вербовщик о нем знает практически все. Кто-то из администрации колонии или участковый сообщает бандитам всю необходимую информацию. Вот так-то! Поэтому и приходится мужикам подозревать всех, в том числе и нас, работников милиции. Понял?!

— Мд-а! — Жуков задумался, анализируя ответ майора. Золото, необычные плащи, оружие задержанных преступников, необъяснимые пока странности – все это вертелось в голове неотступно.

— И еще, Егор Никанорович!.. Как вы считаете, почему у задержанных оружие немецкого производства?

— Да ты знаешь, сколько его на территории Советского Союза осталось  после войны?! Э-э! — Прошкин махнул рукой. – В середине шестидесятых годов мы банду в наших местах взяли. Они  годовой объем пушнины в заготконторе умудрились умыкнуть. Так вот, когда мы их накрыли, у них у всех  было оружие немецкого производства. Потихоньку раскрутили это дело, и вышли на город Калининград, где в подвале детского сада и обнаружили тайник с оружием.

— Неужели в детском саду?! – удивился Жуков.

— Ну, да! Просто там во время войны располагалась немецкая комендатура. Конечно, все это было замуровано, комар носа не подточит, но вот, тем не менее, нашли, вскрыли и сами ахнули.

— Ну и что там было? — не удержался от вопроса капитан.

— Ну, что-что… Ящики с оружием на целую роту, причем оружие, в том числе и автоматическое, находилось в смазке и в отличном состоянии. Теперь прикинь, сколько еще подобных тайников осталось на нашей территории?! Кстати, об этой истории тогда даже в газете писали! Во как!..

Тем временем дрезина продолжала бежать по рельсам, не останавливаясь, а только притормаживая возле таежных полустанков. Жуков с Прошкиным, выпив немного домашней наливки от Василия Ивановича, оказавшейся крепкой настойкой на спирту, закусили пирогами с рыбой и, отведав домашней колбаски, спокойно  продолжили обсуждение необычного для молодого капитана уголовного дела. Беседа часто уходила немного в сторону. Прошкин не переставал рассказывать капитану о тайге, охоте, рыбалке, о захватывающих уголовных делах,  да и вообще о некоторых положительных аспектах жизни в таежном поселке. Немного поговорили о женщинах и о занимательных  приключениях на любовном фронте. Спать совсем не хотелось. Жуков продолжал слушать своего собеседника с огромным интересом, как вдруг дрезина начала резко тормозить.

— Пошел,  отсюда, черт рогатый! – закричал машинист, высовываясь из кабины. — Напугал до смерти!!

Офицеры повернулись на крик. Каково же было их удивление, когда в луче прожектора они увидели огромного лося, стоящего прямо посреди железнодорожного полотна. Морозов начал сигналить, но лось,  как стоял, так и продолжал стоять, нисколько не обращая внимания на крики и сигналы  машиниста.

— Пошел отсюда! – вновь крикнул Морозов. Но сохатый даже не шелохнулся. Тогда машинист пронзительно свистнул и вновь дал несколько громких сигналов. Огромный бык нехотя повернул голову, вобрал ноздрями в себя воздух  и только после этого, не спеша, сошел с насыпи, уступая тем самым дорогу для проезда.

— Вот глухомань! — с любовью о родных  просторах произнес Прошкин. – Кстати, Вадим Борисович, скоро начнется каменная гряда, которая хоть и незаметна с железной дороги, но тянется вдоль нее километров на десять. Так вот, эти места из-за огромного скопления снега очень любят тетерева. Собираются они здесь  зимой тысячами, сидят весь день на березах, а на ночь — кувырк в сугроб и до утра спят в пушистом снегу, как на теплой перине. Здесь как тоннель! –

На последней фразе майор вдруг  осекся. – Тоннель-тоннель… – задумчиво произнес он. — Тоннель!

— Это вы о чем, Егор Никанорович?! — удивленно спросил Жуков.

Но Прошкин ничего не ответил. Он быстро достал из планшета карту местности и разложил ее на столе.

— Тоннель!.. – вновь произнес он и посмотрел туда, где крестиками были отмечены тайники, в которых бандиты прятали золото.

— Что за тоннель? — вновь спросил Жуков.

— Да так! Соображения кое-какие появились, но их еще проверить необходимо.

За разговорами капитан и не заметил, как дрезина подъехала к поселку Красный мост. В темноте блеснул луч железнодорожного фонаря. Внезапно из черной мглы «вынырнул» плохо освещенный дощатый перрон с небольшой группой местных жителей. Среди пассажиров находилась старушка с мешком, в котором хрюкал поросенок, два старика,  девочка, лет пятнадцати, два подвыпивших лесоруба и бухгалтер леспромхоза. Машинист остановил дрезину и открыл обе двери. Люди, как и в предыдущий раз, ринулись в переднюю дверь. Морозов покинул кабину машиниста и начал помогать пассажирам при посадке. В это время  Прошкин спрятал карту обратно и накинул на себя плащ-палатку.

— Обрати внимание! – сказал он Жукову. — Сейчас я проведу эксперимент, а ты посчитай,  сколько раз сможешь меня заметить! Понял?!

С этими словами майор быстро выскочил из дрезины. Оставшись один, капитан поудобней уселся на скамейке и стал наблюдать, как идет погрузка пассажиров.  В это время что-то ударило по стеклу.

— Камушком кто-то кинул?! — подумал Жуков, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в кромешной темноте. Понимая, что затея эта бесперспективная, он отпрянул от окна, продолжая с интересом наблюдать за погрузкой пассажиров. Правда, посматривал еще и по сторонам,   стараясь поймать глазами действия своего коллеги. Но Прошкина в дрезине не было. В этот момент непонятный стук в окно повторился. Жуков вновь  бросил взгляд в темноту, как машинист громко объявил:

— Посадка и погрузка закончена! Отправляемся, товарищи!

Капитан забеспокоился, начал крутить головой и хотел, было крикнуть машинисту, мол, человек отстал. Но вдруг…

— Тихо,  не переживай! Не шуми! Я здесь! — сзади на плечо капитана легла рука Прошкина.

Жуков повернулся и, к своему удивлению и неподдельной радости, увидел сидящего за спиной майора с накинутым на голову капюшоном. Сняв плащ, Прошкин уселся на свое место.

— Ну, вы даете! Даже поволноваться пришлось! Напугали! — радостно произнес Жуков. – А я не знаю что и подумать!

В ответ майор только улыбнулся.

— Ну, сколько раз ты меня заметил?! А?! Давай признавайся!

— Если честно, Егор Никанорович!.. Можно сказать,  один раз. Но это железно!

— Вот видишь, мой милый, всего один раз, а я пробрался в дрезину четыре раза и четыре раза  незаметно ее покинул! Теперь понял, почему нашего покойничка никто здесь не видел?  Вот что такое черный плащ в темное время суток и при пьяной компании.

Отоспавшись после командировки, капитан поспешил в отделение. По дороге, забежав в киоск, он купил несколько центральных газет и журнал «Охота и охотничье хозяйство». Каково было его удивление, когда, зайдя в здание милиции, Жуков увидел в коридоре охранника из заготконторы Петра Ивановича Коровина.

— С утра дожидается, — шепнула паспортистка капитану.

— Я же тебя на вечер приглашал, — произнес Жуков.

— Да, я это… поговорить мне с вами необходимо, товарищ капитан, — как-то неуверенно и робко начал Коровин.

— А что такое?!

— Да, я это… короче говоря, — начал мямлить охранник. — Ну, вообще, неудобно мне перед вами.

— Да говори, чего уж там! — подбодрил его Жуков.

Коровин продолжал сидеть в нерешительности. Он то начинал мять кепку, то покашливал,  шмыгал носом и все время, как нашкодивший пацан, ерзал на стуле.

Капитан терпеливо молчал. Посидев несколько минут в нерешительности, охранник  собрался с силами и признался капитану, в том, что на первом допросе не рассказал некоторых деталей.

— Что это за детали вы скрыли от следствия? – строго спросил Жуков.

Коровин еще немного помялся, а потом рассказал, что, когда бригада рабочих заготконторы  отправилась в район, на перроне в тот вечер находилась леспромхозовский бухгалтер Галина Меньшикова.

— И что она там делала?

— Передала своей подруге в поселок Тухтун два мешка соли и небольшой деревянный ящик, — опустив голову, ответил охранник.

— А зачем ей столько соли?!

— Да как зачем, товарищ капитан? — удивился охранник. Соль у нас осенью на вес золота.  Осенью начинается массовая заготовка на зиму мяса и рыбы! Так что сами понимаете…!

— Ну и почему вы об этом сразу не сказали?!

— Почему?.. – Коровин замялся. — Машинист Морозов  об этом попросил.

— Морозов?!

— Да, Морозов! Так и сказал, ну, типа, давайте, мол, про женщину не будем ничего говорить, чего, говорит, ее в это дело впутывать. Ну, мы сначала согласились, а потом пораскинули мозгами и поняли, что неправильно поступили. Поэтому я и пришел. Совесть гложет. Я ведь тоже, товарищ капитан, как бы с вами одного поля ягодка, числюсь в охране,  вооруженный хожу, за порядком слежу, заготконтору охраняю,  материальных ценностей там на миллионы рублей, а тут получается …!

Высказавшись, Коровин виновато опустил голову.

— А мешки то куда вы положили? — задал вопрос капитан.

— Как,  куда?!  Один запихнули под заднюю скамейку, туда же положили и ящик. А второй бросили  в проход между последней и предпоследней скамейкой. Вот и все!

Выслушав  признание охранника, Жукова вдруг осенила простая мысль.

— Так значит, человек в черном плаще никак не мог забраться под скамейку на нашей станции?! Так ведь получается, Петр Иванович?!

— Ну, конечно! — охотно согласился Коровин. — Он мог заскочить в дрезину только на станции Тухтун. В голосе охранника внезапно появились твердые нотки.

— Почему?.. У вас какие-то доводы есть? Так?

— Ну, да! — согласился Коровин. — Мы  сами помогли на станции выгружать мешки с солью, а  когда выгрузили, то дрезина с открытыми дверями продолжала стоять там еще минут десять.

— А почему вы считаете, что человек не мог заскочить в дрезину на Красном мосту?

После этого вопроса Коровин вновь потупился и отвел в сторону глаза.

— Да я это, товарищ капитан! – виновато произнес он. — На Красном мосту мне плохо стало, рвать начало, поэтому я вышел из вагона и, держась за поручни, простоял возле открытой двери  до отправления дрезины.  Так,  что тут никак ….!

«Отлично! — подумал про себя капитан. — Значит преступник сел в дрезину на станции Тухтун.  А это очень важный момент!»

Жуков продолжал размышлять, обдумывая последующий план действий. В этот момент  внезапно дверь кабинета широко отворилась, и на пороге появился Прошкин в компании с работниками заготконторы.

— Вот, полюбуйтесь! — обратился он к Жукову. — Люди все взрослые, а ведут себя,  как дети малые. Побоялись к вам идти, так меня для поддержки пригласили. Хотя мы с ними на медведя ходили, ничего они не боялись, а тут …!

С этими словами он подмигнул капитану, посторонился и пропустил вперед троих мужиков,  которые уже были на допросе у капитана. Усевшись в рядок на предложенные им стулья, они,  все как один,  подтвердили слова,  уже сказанные охранником Коровиным.

— С панталыки нас сбил машинист  Морозов! — твердили они. — Мы сначала согласились, а потом чувствуем, что дело-то  серьезное, решили рассказать все, как было. Может и наша информация чем-то вам поможет?

Записав все, что сообщили рабочие, капитан поблагодарил присутствующих  и, встав из-за стола,  каждому пожал руку. Рабочие стали собираться. Надев на головы кепки, они с довольным видом, громко топая сапогами, подошли к двери. Остановились.

— Товарищ капитан! –  неожиданно произнес Коровин. — Если  что, вы можете на нас положиться! У нас в тайге всякое случается! Мы всегда на помощь готовы прийти!  Если не верите, спросите у Егора Никаноровича!

Прошкин в знак согласия слегка  кивнул головой.

Высказавшись, рабочие еще с минуту потоптались и вышли из кабинета начальника милиции.

В этот день на допрос был повторно вызван и машинист дрезины.  Как оказалось впоследствии, дело оказалось житейским.

— Ну, не хотел я ее впутывать! – сразу признался Морозов. —  Несколько лет назад я согрешил с ней. Жена узнала, дело чуть до развода не дошло. А ведь у меня, товарищ капитан, двое детей. Думаю,  дойдет слух до моей бабы о том, что опять я с ней пересекся,  сами понимаете, греха не оберешься. Им ведь не докажешь,  что она только соль передала подруге в соседний поселок! Вот так!..

Записав все, что рассказал Морозов, капитан выпроводил его восвояси и закрыл за машинистом дверь.

— Ну что?! — радостно произнес Жуков, когда остался вдвоем с Прошкиным.  – Зная теперь, на какой станции садился неизвестный, нужно срочно ехать в Тухтун и немедленно опросить жителей. Может, кто и  видел человека в черном плаще? Как вы считаете, Егор Никанорович, я правильно говорю?!

Прошкин, молча, выслушал коллегу, подошел к окну и задумчиво посмотрел куда-то вдаль.

— Говоришь-то ты правильно, Вадим Борисович! Правильно! Только мне кажется, что нам с тобой пора на охоту сходить, по тайге побродить, — неожиданно предложил майор.

— Да какая охота?! Мне в понедельник нужно будет докладывать начальству, как и насколько мы продвинулись в этом деле, а вы предлагаете на охоту идти! Да вы что, Егор Никанорович?!

Спокойно выслушав капитана, Прошкин вновь посмотрел в окно, немного подумал, повернулся лицом к Жукову и вдруг задал коллеге неожиданный вопрос:

— Вадим Борисович, а вы когда-нибудь охотились на волков? А?..

— На каких еще волков?!

— Ну, на самых обычных, серых, таежных волков?

— Нет, не охотился,  но представление имею! — признался Жуков.

— Так вот, я просто хочу напомнить! Стаю волков сначала выслеживают, потом эту стаю  обкладывают флажками, делают загон и … ну,  а дальше дело техники!

Капитан внимательно слушал.

— Чтобы эту стаю флажками обложить, — продолжал  Прошкин, — необходимо эти флажки сначала приготовить! Понял?! Флажки сначала надо готовить, а не бежать за зверем,  сломя голову!

Капитан не перебивал. Он внимательно слушал своего опытного наставника,  не совсем понимая, к чему клонит Прошкин. Уловив состояние коллеги, майор пояснил:

— С Григорием Румянцевым я вас сейчас познакомлю, у которого эти «флажки» в прямом подчинении  находятся! Смекаешь?! – Прошкин поднял указательный палец кверху.

— Не совсем! – честно признался Жуков.

Ничего не говоря, майор поднял телефонную трубку и набрал номер заготконторы. Поздоровавшись с человеком на другом конце провода, он начал разговор о жизни, о личном самочувствии, спросил о здоровье матери, плане на заготовку пушнины,  мяса, грибов и так далее. Поговорив еще несколько минут, Прошкин перешел к делу, где предложил познакомиться с начальником милиции и всем  вместе где-нибудь поохотиться.

— Спрашивает, какую охоту предпочитаете, на кабана, на тетерева, рябчика, уток?! — зажав трубку, поинтересовался Прошкин у Жукова.

— Давайте сходим на уток! – охотно согласился капитан.

В знак одобрения майор кивнул головой. Разговор подошел к концу.

Положив трубку, Прошкин подошел к карте и внимательно окинул взглядом территорию района, практически полностью покрытую вековыми лесами.

— Да-а, много нам «флажков» потребуется, если накроем преступников в тайге, — задумчиво протянул он. – В первую очередь на свои силы придется рассчитывать, ждать подмоги из райцентра за сто двадцать километров – дело почти безнадежное!

На следующий день в назначенное время Жуков закинул за плечи рюкзак, опоясался патронташем, повесил на плечо ружье и, попрощавшись с женой и сыном, направился в сторону места сбора, в район старой водокачки.

Прошкин и Григорий Румянцев уже находились там. Жукову Григорий понравился сразу. Высокий симпатичный молодой человек в возрасте не более тридцати лет, с карими глазами,  широкоплечий и очень открытый. Славянский простодушный тип лица и приятная улыбка притягивала к себе, как магнит.  Григорий располагал к себе с первой встречи.

— Жуков Вадим Борисович! — представился капитан.

Крепко пожав руку, представился и Григорий. Увидев, что незнакомый человек жмет руку хозяину, серая с большим черным пятном молодая лайка недовольно зарычала.

— Тише, Карай! Свои это! – дал   команду Григорий. Собака, тихо заскулив, замолчала, но продолжала внимательно наблюдать за незнакомцем.

— Ну, что, познакомились? Теперь в путь? – бодро произнес Прошкин.

Григорий, взяв собаку на поводок, пошел первым. Тропинка, по которой шли охотники, была хорошо утоптана и вела  по краю небольших болотцев, усыпанных крупной брусникой. Спустя какое-то время, может, через километр пути, то с одной стороны тропинки, то с другой стали подниматься выводки  рябчиков. Один выводок так близко расселся на березках, что Жуков не выдержал и вскинул ружье.

— Да не надо, не стреляйте, Вадим Борисович!- произнес Григорий. — Сейчас придем на старицу,  там столько уток,  что стрелять устанете, плечи и щеки от ружейной отдачи болеть будут!

Капитан опустил ружье. Рябчики продолжали оставаться на ветках,  но когда охотники стали подходить ближе, с шумом сорвались с места и, перелетев немного дальше,  вновь расселись на невысокой березке.

Тропинка,  которая вначале так была хорошо видна, стала менее  заметна. Вскоре она исчезла совсем. Вместо моховых болот и сырых низин стали появляться скалистые места с невысокими елками. Все чаще и чаще начали взлетать глухари. Григорий, не обращая внимания на исчезновение тропинки, продолжал уверенно идти вперед, ориентируясь по каким-то своим  меткам. Поднявшись на одну из скал, он внезапно остановился.

— Смотрите… — тихо произнес он, указывая пальцем куда-то вниз.

Охотники замерли. У подножия холма блестело небольшое озеро, сплошь усеянное дикими утками. Карай, увидев плавающих уток, жалобно заскулил.

— Это сколь же их здесь?! — поразился капитан.

До уток было далеко,  поэтому охотники, полюбовавшись на это изобилие пернатой дичи, вновь продолжили свой путь.

— Видит око,  да зуб неймет! — произнес Прошкин.

— Ничего! — приободрил  Григорий. —  Эта утка вечером вся прилетит кормиться на старицу, ну, а мы ее там с распростертыми объятиями встречать будем! Здесь ее бить плохо, берега болотистые, гиблые, к озеру подойти невозможно, поэтому только смотреть и остается…

Часа через два путники были на месте.

— Ну, вот мы и пришли! – с этими словами Григорий вывел товарищей на небольшую полянку, примыкающую к старице, берега которой были сплошь покрыты густым  камышом. Старица оказалась широкой и довольно длинной. В ельнике, окружающем  всю поляну,  Жуков заметил крепкий шалаш. Отпустив собаку с поводка, Григорий  подошел к шалашу и не без гордости заметил:

— Сам  для себя построил! Люблю сюда приходить во время открытия охоты на пернатую дичь.

С этими словами он открыл полог незамысловатого сооружения, как бы приглашая товарищей пройти  внутрь. Капитан с интересом оглядел охотничье жилище. Шалаш оказался не столь примитивным, как показалось на первый взгляд  Жукову, а был добротным строением,  изготовленным из еловых жердей, плотно подогнанных между собой. Сверху эти жерди были накрыты старым брезентом, поверх которого шел еще один  накат из тонких еловых бревнышек. Внутри – две пары нар и небольшой столик, также сделанный  из подручного материала.  Между нарами Жуков заметин неглубокую траншею, на дне которой располагался лист железа.

— А железо-то зачем, Григорий? – удивленно спросил капитан.

— Как зачем?  — ответил тот. — Сейчас разведем костер, нажжем углей, перед сном положим их на железо и засыплем песком. Знаете, как будет тепло! Ух-х! Будет как в бане, хоть в реку ныряй!

С этими словами он  разрядил ружье, повесил его на сучок, снял  рюкзак,  достал из-под нар небольшой ящик, в котором хранились немудреные охотничьи припасы, и проверил его содержимое.  Через какое-то время из-под этих же нар Григорий извлек острый топор.

— Ну, что, мужики! – весело произнес он. — Давайте для начала  заготовим дров.

Последовав примеру Григория, Прошкин с Жуковым прислонили ружья к дереву, сняли рюкзаки, скинули телогрейки и приступили к работе. Затрещали сухие елки. Потревоженная внезапным шумом, из камышей взлетела стайка кряковых уток  и, свистя крыльями, перелетела подальше от шумной  компании. Услыхав шелест крыльев, Карай кинулся  за ними.

Проводив крякашей азартно загоревшимися глазами, Жуков вопросительно взглянул на Прошкина.

— Да ты не переживай, Вадим Борисович! – успокоил коллегу майор. — До вечера еще далеко, так что успеешь еще, настреляешься.

Солнце, алея, падало за горизонт. Для ночлега у охотников было все готово. Торопиться некуда. Не спеша, попили чайку и только после этого Григорий,  посмотрев на часы, негромко произнес:

— Ну, что, друзья, пора! А то скоро утка полетит! Надо место выбрать да встретить ее пока светло.

— Пора! – произнес Прошкин, опоясываясь патронташем.

Положив  рюкзак в шалаш, и, взяв в руки ружье, Григорий сначала  объяснил Прошкину, куда лучше встать во время утиного пролета.

— Да разберемся! – бодро ответил майор. — Нам не впервой! — с этими словами он повесил на плечо двустволку и уверенно пошел куда-то вправо. Григорий  же с Жуковым направились в противоположную сторону.

— Вот тут вставайте, отличное место! – отойдя от шалаша метров двести, произнес Григорий. — Здесь утка,  вылетев из-за деревьев,  снизится,  как самолет,  на посадку пойдет, полетит вдоль всей старицы и примерно в этом месте на воду сядет. Так что ни пуха, ни пера!

— К черту! – ответил Жуков, заряжая ружье.

Свистнув Карая, Григорий развернулся  и направился  в сторону, где находился Прошкин. Капитан остался один.  Расправив болотные сапоги, он зашел в воду,  раздвинул  руками камыш и, пройдя его заросли, остановился возле относительно твердого и не столь заболоченного участка старицы, как в других местах. Не спеша,  огляделся. На глади воды легкий ветерок гонял опавшие березовые листья,  возле зарослей камыша плескались стайки мелкой рыбешки. Чуть ближе к  середине старицы, рассекая плавниками воду,  окуни охотились за плотвой. Положив ствол ружья на левую руку и, время от времени поворачивая голову в разные стороны, Жуков  замер в томительном ожидании.  Но утка пока не шла. Ни одной нигде не было видно. Прошло минут десять. Неожиданно со стороны, где стоял Прошкин раздался один,  затем  второй выстрел. Через минуту дуплет повторился. Через небольшой промежуток времени, все с той же стороны  выстрелы стали раздаваться с завидной регулярностью.

— Вот мужики садят, ясно, что не по бутылкам! – с досадой подумал капитан. — А я стою тут…

Но в  этот момент над его головой послышался свист упругих крыльев и на воду сели сразу несколько небольших чирков. Дрожащими от азарта руками Жуков поднял ружье и хотел было уже нажать на курок,  как стайка мгновенно сорвалась с места и с шумом поднялась в воздух. Капитан выстрелил. Одна утка комом упала  на воду.

— Начало есть! — произнес про себя Жуков.

Но в это время, перезаряжая ружье, он увидел, как на воду опустились сразу три крякаша. Привычным движением капитан вскинул приклад к плечу и нажал на курок. Прозвучал резкий выстрел. Из трех уток одна  осталась на месте и, хлопая подбитым крылом, попыталась спрятаться в камышах. Чтобы добить подранка Жукову пришлось стрелять по селезню еще три раза.  Вогнав в стволы новые патроны, капитан огляделся. В следующую секунду вновь  послышался  шелест крыльев и прямо перед собой капитан  увидел стайку черных северных уток. Жуков вновь  выстрелил. Но не успела эта стайка разлететься по сторонам,  как на ее смену прилетела новая…

Утки стали слетаться  отовсюду. Они появлялись то справа, то слева, то  откуда-то сзади и сверху. Птицы летели на жировку  так густо, что порой казалось, что они не кормились целый месяц, сидели, бедолаги пернатые, на строгой  диете,  и вот теперь им представилась возможность оторваться и набить свое утиное брюшко.

Капитан стрелял, не переставая, и прекратил только тогда, когда у него полностью опустел патронташ. Пять кряковых и две чирковых утки колыхались на водной поверхности. От беспрерывной стрельбы заболела щека, и заныло плечо.

— Правильно говорили мужики, что плечо от стрельбы заболит! — с усталой улыбкой подумал капитан, собирая с воды подбитую  птицу.

Взяв за лапки добытую дичь, Жуков направился в сторону шалаша. Каково же  было его удивление, когда он увидел, что возле шалаша уже копошился Прошкин,  успевший  развести костер. Над жарким огнем на толстой перекладине  кипел чайник,  варилось целое ведро уток, а на широком пеньке лежали две уже почищенные  небольшие щуки, а рядом и крупные окуни краснели плавниками.

— Откуда это?! – указывая на рыбу,  удивленно спросил капитан.

— Откуда же еще? С воды, – с улыбкой ответил Григорий. — Здесь недалеко речушка протекает, так вот именно оттуда! — с этими словами он показал Жукову  небольшой спиннинг, состоящий из нескольких коленец. В собранном виде спиннинг был не более двадцати сантиметров размером.

— Вот такую снасть и берем с собой в тайгу! Мал золотник, да дорог! – заметил Григорий. – Весу немного, места в рюкзаке занимает мало, а вещь и на охоте незаменимая, поскольку не одной дичью котелок заправляем.

Взяв спиннинг в руки, Жуков оглядел его со всех сторон, проверил на  гибкость и несколько раз махнул спиннингом в воздухе.

— Хорошая вещь! – похвалил он рыбацкую снасть. — Удобная!

Увидев, что спиннинг понравился Жукову, Григорий пообещал:

— Вадим Борисович, вернемся с охоты,  я вам сразу два закажу. Эти спиннинги наши мужики на работе сами делают, так что даю гарантию – смастерят, если попрошу. Скоро и  у вас снасть будет.

Поблагодарив Григория за добрые слова и взяв на заметку обещание, капитан первым делом сложил подбитую дичь в холщевый мешок, который повесил на сучок ближайшей сосны.  На этот же сук он нацепил и ружье с патронташем. Сняв с себя телогрейку, постелил ее на пенек и достал из шалаша рюкзак.

— Вадим Борисович! – Прошкин продолжал колдовать возле костра. — Отдохни немного,  сейчас бульон поспеет, бросим туда рыбу, и минут через десять царская уха будет готова.

Тем временем Жуков уже  развязал тесемки и  выложил на стол банку тушенки, небольшую палочку лосинной колбасы, хлеб и пакет домашних пирожков. Достал термос.

— Да ты нашего таежного чайку хлебни! Чего из термоса запаренную бурду цедить! – предложил майор. С этими словами он снял с перекладины чайник, налил чай в алюминиевую кружку и подал ее  капитану.

Чай и на самом деле оказался на удивление вкусным.  Цветом он был похож на  бардовое  вино,  с той только разницей,  что из кружки пахло не спиртом, а  дымком  вперемешку со  смородиной и брусникой. С непривычки  Жуков почувствовал  усталость. Не спеша, допив чай,  он заметил,  что его клонит ко сну. Глаза слипались и начала охватывать мягкая дрема.

Кажется, он все же заснул и вынырнул из дремоты от насмешливого армейского:

— Рота подъем! – веселился майор.

— Неужели уснул?! –  удивился капитан, встряхнув головой.

— Ничего, бывает! – майор, улыбаясь,  раскладывал по котелкам ароматную уху. — С непривычки всегда так.

Жуков оглядел стол и сразу почувствовал,  как он голоден. На столе аппетитно дымилась целая гора вареных уток. Рядом с ними  на развернутом  полиэтиленовом пакете лежала вареная рыба. В крышку от котелка Григорий нарезал кружочками лосинную  колбасу, туда же положил несколько очищенных крупных луковиц и пару головок чеснока. В это время, наполнив котелки бульоном, Прошкин достал из рюкзака  каравай  домашнего хлеба  и начал, не спеша, нарезать его крупными ломтями. В его руках находился острый нож, похожий на финку.

— Можно посмотреть? –  попросил Гриша.

— Пожалуйста, — Прошкин протянул нож.

Зажав рукоятку в ладонь, Григорий полюбовался  клинком и ногтем потрогал лезвие.

— Хорошо как в руку ложится! – отметил он,  покачав нож на ладони.- Добротный какой, увесистый!

— Трофейный, – заметил майор. —  Еще в самом начале войны у одного полицая отобрал. Всю войну он со мной провоевал, можно сказать, ветеран!

С этими словами Прошкин взял из рук Григория нож, с любовью повертел его в руках и ласково провел ладонью по холодной стали.

— Элегантный, я бы сказал! — дал оценку холодному оружию Жуков.

Тем временем,  налюбовавшись ножом  и отложив его в сторону, майор пододвинул в центр стола походные кружки.

— Ну, что, за удачную охоту! – разливая по кружкам спирт, произнес Григорий.

— К тому же еще и за знакомство! – поддержал тост капитан.

Выпив,  мужики с удовольствием навалились на уху. От наваристого бульона с запахом дыма было невозможно оторваться.

— Слушайте, ребятки! – съев уху и аппетитно взявшись за утку, произнес Жуков. — Я такой ухи  никогда в жизни не едал! Ей-ей!..

— А ты думал, суп рыбный хлебать будем? – заметил майор. — Привыкай! С этих пор  каждая совместная  утиная охота и без ухи не обойдется!

Утолив первый голод, Григорий отложил в сторону ложку, вновь  взял финку, повертел ее в руках  и вдруг неожиданно спросил:

— Егор Никанорович! А вообще страшно человека убивать? Какое после этого ощущение, а? — с этими словами он ткнул несколько раз в пустоту, имитируя смертельный ножевой удар.

— Не знаю, Григорий, — медленно ответил Прошкин. —  Человека убивать мне никогда не приходилось, и  что это за ощущение не могу себе  даже представить.

— Как это так?! Вы же вроде…?

— Да вот так!

— А на фронте? – заинтересовался и капитан. — Бывало вам когда-нибудь жалко пленных или  убитых вами немецких солдат?

После этих слов майор задумался. Погладив по голове подошедшую к нему собаку, он  взял ломоть хлеба, собрал со стола утиные кости, положил все это под елку и вдруг неожиданно произнес:

— Вы хотите узнать,  жалко ли мне было немцев? Да, жалко, те же люди, солдаты подневольные. Приказ есть приказ. И ты бы пошел убивать по приказу, раз солдат. Но и ненавидел их люто. Враг есть враг. Так ведь?

Жуков с Григорием молча кивнули головами.

Карай в это время  уже аппетитно чавкал, с удовольствием поедая хлебную краюху да похрустывая косточками.

— Жалко! – честно признался майор, возвращаясь к начатому разговору. — Жалко, но было это только очень короткое  мгновение и практически один раз!  Поняли?

— Нет, – признались друзья.

Тогда, посидев еще немного, Прошкин предложил выпить. Товарищи не отказались, с явным удовольствием поддержали его предложение.

Он сделал несколько глотков, опустошил содержимое кружки,  поставил ее на стол,  закусил и  спустя некоторое время, молча посидев, начал рассказывать.

— Произошло это, мужики,  в середине сорок второго… Короче говоря, перед Сталинградской битвой. Мы-то, конечно, ничего не знали,  но догадывались,  что какая-то серьезная заварушка готовится, а вот  какая…?  Нам, естественно, об этом  знать не положено, да мы и не спрашивали! Ну,  так вот! – продолжал майор. –  В это время нашему  начальству срочно потребовался «язык». Одну группу разведчиков посылают на задание, группа пропадает. Ни группы, ни «языка»! Второй отряд уходит — результат тот же самый! Начальство рвет и мечет. Люди уходят и с концами. Обстановка в батальоне нервозная, все чего-то ругаются,  суетятся,  бегают, а толку от этого мало. В тот раз меня и еще несколько человек послали за линию фронта с целью наладить контакт с партизанами для передачи им оружия,  взрывчатки,  продовольствия  и медикаментов. Задание мы выполнили, благополучно вернулись на базу, доложили начальству,  мол, у нас все хорошо, все чин — чинарем,  ну,  и так далее!  Пришли  в роту и только тут узнали,  что во время нашего отсутствия основная группа наших товарищей отправилась добывать «языка».  Не знаю почему, мужики, хотите-верьте, хотите, нет, но после этой новости,  у меня почему-то сразу дыхание сперло. Дышать не могу, спазмы начались. На душе  кошки заскребли. Такая тоска меня взяла, ну, хоть вешайся. Выскочил я на улицу и,  вижу,  наш командир стоит возле сосны и чуть не плачет. Оказалось, и у него в душе страшное предчувствие появилось.

Короче говоря, прошло несколько дней, и вместо семи наших товарищей вернулся только один.

Вновь  вспомнив и переживая о случившемся, Прошкин на минуту замолчал. Молчали,  затаив дыхание, и Жуков с Григорием.

— Так, вот, – продолжал майор. — Вернулся наш товарищ  весь обожженный. И успел рассказать нам о том, что вышли они в лесу на хуторок, где и остановились у местного жителя. Тот ласковый такой, мол, ой, сынки, освободители вы наши,  наконец-то мы вас дождались,  в хату приглашает, поит, кормит, а очнулись наши ребята утром под дулами немецких автоматов. Короче говоря, старичок тот предателем оказался! – заключил Прошкин.

— Ну и что случилось дальше?! — нетерпеливо спросил Григорий.

— А дальше? – майор вновь на минуту задумался.- А дальше он рассказал,  что всех их пытали, некоторых закопали живьем, других  уничтожили, а его вместе с населением деревни загнали в сарай и подожгли. Так вот, спастись удалось только ему и мальчонке-подростку, остальные все сгорели. Вернулся он в свою часть, ребята, как сейчас помню, ближе к вечеру, а  уже через два часа, прямо в санчасти,  во время перевязки, сошел с ума.

«Может, не нужно было этот разговор затевать?» – подумал про себя капитан, наблюдая за переживаниями коллеги, вспомнившего пережитое.

Но майор продолжал, словно избавляясь от тягостных воспоминаний и облегчая душу высказанным.

— Так вот!  После этого случая, буквально через пару дней посылает начальство на задание  новую группу, в составе которой оказался и я.

Перешли мы линию фронта без приключений, ползаем по тылам, а языка взять ну ни как не получается. Вот не идет дело и все тут, ну хоть убей. Все дальше и дальше приходится  в тыл к немцам залазить, а толку мало. Даже  какая-то злоба на самих себя у нас появилась. И вдруг…! Набрели на какую-то небольшую деревушку,  а там немцев, ну, пруд пруди. Ага, думаем, это уже лучше! Но радовались рано. Кружили возле этой деревушки еще несколько дней, и только в конце третьего дня нам удалось взять «языка», да, причем не одного, а сразу двух. Пулеметный расчет мы накрыли. Обрадовались, как дети малые! После этого сразу ноги в руки и – к  своим. Бежим, петляем по лесам,  как зайцы, а усталости не чувствуем.  Пробежали мы тогда  примерно километров тридцать, может  сорок, короче говоря,  до линии фронта уже  недалеко оставалось, рукой подать, как вышли мы, мужики,  к неширокому  болотцу. Посмотрели  по карте,  болото так себе, не сравнишь с нашими болотинами,  узкое, но, правда, длинное,  примерно около пяти километров. Естественно обходить его никто и не собирался,  поэтому  решили мы его форсировать. Вырубили слеги. Командир с помощником пошли первыми, дно ощупывают. За ними,  пустили пленного немца,  далее мы трое, а  за нами второй пленный. Замыкали  нашу колонну двое самых лучших и опытных бойцов. Идем по болоту, смотрю я на немца, и так мне  его жалко стало. На племянника моего чем-то похож, такой же рыжий,  конопатый, только говорит на другом языке и форма вражеской армии. Ребенком он мне показался. Худой, маленький,  голова окровавлена, одно ухо порвано, это я ему ударил рукояткой ножа, рука тогда  у меня соскользнула ну и …! Еле  ноги переставляет, плачет как дитя,  хнычет, ладонью сопли  вытирает,  в общем… – Прошкин,  тяжело вздохнул.  – Так вот!  Перешли мы это болото, и оставалось до берега, ну,  всего-то,  пару шагов сделать. В этот момент командир немного оступился и… у-у-ух!  Залетел в трясину, почти по пояс! Короче говоря, пока мы ему слегу подавали, этот молодой немец возьми да и толкни в спину нашего солдата. Тот с полной боевой выкладкой плашмя на командира, выбраться не могут, барахтаются,  оба в трясине. В этот момент пленный как рванет на берег, и практически уже выскочил, но я не растерялся,  взял,  да врезал ему по ногам слегой-то. Тот как заорет, и рядом с нашими бойцами в ту же трясину и рухнул.  Преодолели мы эти последние пару шагов минут только через десять. Выбрались  на берег и для профилактики первым делом  намяли бока этому беглецу. Сел он возле сосны, идти не может, плачет. Командир приказал отдыхать до вечера. Линию фронта решили пересечь, когда стемнеет. Ну, короче сняли сапоги, немного обсушились и надумали  малость перекусить, так как маковой росинки весь день во рту у нас не было. Расстелили плащ-палатку. Ага! Достали из мешков тушенку,  сухой паек, хлеб, сало, ну короче, все как положено. Я хлеб порезал, открыл банку, сделал бутерброд и подал его немцу,  который был постарше. Тот схватил кусок.

— Данке щен!  Данке щен! — спасибо по ихнему. —  пояснил Прошкин.

— Еще кормить этих гадов! – возмутился Григорий.

— Приходилось, надо ведь языков живыми здоровыми доставить, – продолжил  рассказ майор. — Наш  командир забрал у пленных  документы, отошел в сторону и начал их с интересом изучать.

Смотрю я на него и вдруг вижу, он внезапно в лице изменился. Побагровел, напрягся как перед прыжком, а рука к сапогу тянется. Там, за голенищем, мы дополнительно всегда вот такие же ножи носили.

Прошкин кивнул головой на свою финку.

— Я ничего понять не могу. Что думаю такое?! А он, взяв себя в руки и немного успокоившись, передал мне пачку немецких  фотографий. Перебираю я их и опять не могу ничего понять. Фотографии как фотографии. Папа, мама, этот рыженький — еще дитятка. Вот он с  друзьями, на велосипеде, вот он на занятиях в школе, вот они всей семьей возле  какого-то огромного дуба. Вот…! — после этих слов Прошкин замолчал и нервно схватился рукой за ворот своего охотничьего свитера.

Наступила пауза.

— Вам плохо? – с беспокойством спросил Жуков. Но майор молчал. Чувствовалось, что ему очень тяжело даются воспоминания, особенно этот  момент тяготит и мучает.

Григорий быстро налил в кружку  теплого чаю.

— Егор Никанорович, глотните!

Но и на это предложение Прошкин не ответил. Только посмотрел с минуту остановившимся взглядом в одну точку,  а затем продолжил:

— Так вот, мужики, то, что я увидел в следующую секунду, я, ребятки, не забуду до самой смерти,  до гробовой доски, до последнего денечка своей жизни.

Прошкин еще немного помолчал и после короткой  паузы начал рассказывать дальше.

— Перебираю я эти фотографии, мужики,  и вдруг вижу, как наш безобидный на вид щупленький пленный позирует с пулеметом в руках  возле  рва, на  краю которого одни старухи да старики стоят. Беру следующую фотографию, а он там уже с улыбочкой ходит по трупам и, видимо, добивает раненых. У меня жалость к нему как рукой сняло,  в глазах от злости  потемнело. Держусь. Смотрю дальше,  а он смеется на фоне повешенных каких-то молоденьких женщин. Позирует возле старика, стоящего перед ним на коленях. Улыбается, гад. А у меня кулаки сжимаются…

— И у меня сейчас все это перед глазами, – шепотом произнес Григорий, сжимая кулаки до надувшихся вен.

Товарищи слушали, затаив дыхание.

— Так вот!  С огромным  трудом пересилил я себя, чтобы не разрядить в него всю автоматную обойму. Вновь сдержался, просматриваю следующие фотографии. Гляжу, а там,  этот гаденыш,  в обнимку с друзьями на фоне сельсовета стоит, возле обычного стола, на котором установлен   гипсовый бюст Ленина, а рядом с ним тело  нашего солдата,  с головой, в каске и обрубленного по пояс. В тот момент меня даже затошнило,  зубами заскрипел, а сам мысленно уже вынес этому зверю смертный приговор. Беру  следующую фотографию и чуть рассудок не потерял. Гляжу, и в глазах аж потемнело. На том снимке эта рыжая мерзость держится за канат, натянутый двумя танками. А между танками, мужики,  вы не поверите… Привязанный за руки и за  ноги, висит наш товарищ,  из той самой группы, которая в плен к немцам попалась…

На мгновение, представив себе подобную картину, капитан Жуков почувствовал, что ему становится плохо.  Он с волнением взял со стола пустую кружку, налил  теплого чаю и осушил ее тремя большими глотками. Тем временем Прошкин продолжал:

— Ну и вот, ребятки! Короче говоря,  в тот момент у меня  к этой твари такая ненависть в душе появилась, что я  готов был  его голыми руками разорвать на мелкие кусочки, сжечь на медленном огне, растоптать сапогами. Но этого я не сделал. Я достал из голенища вот эту самую финочку и со всей ненавистью, со всей злобой как швырну ее в немца, прямо в кадык попал. Насквозь лезвие прошло. Упал он, хрипит, кровь брызжет, а я успокоиться не могу. Если бы не товарищи, я бы и  второго не задумываясь,  уничтожил.

Карателями они оказались. Профессиональными карателями! Так вот и ответ на твой  вопрос! – обратился к Григорию Прошкин. – Людей убивать мне не приходилось,  а вот зверей в человеческом обличии, так это сколько угодно. Бил я этих нелюдей всю войну до последнего денечка и поверьте, мужики, ни разу рука не дрогнула и никогда ни при каких обстоятельствах никакой жалости я к подобной мрази  больше не испытывал.  Да и в милицию-то я, ребятки,  пошел только потому, что и здесь в мирной жизни мерзавцев да проходимцев хватает.  К сожалению, конечно!- подытожил  рассказ  Прошкин.

Жуков взглянул на Григория. Тот был потрясен услышанным, смотрел на Прошкина широко раскрытыми глазами и молчал, уйдя в себя.

— Ну, что-то мы… Ладно, все живы, войны нет, — встряхнулся, наконец, Жуков. — Предлагаю выпить за тех боевых товарищей,  которые сложили головы  в боях за нашу Родину!

Не сговариваясь, друзья поднялись с места.

— За вас,  ребята! — тихо произнес Прошкин, припадая губами к ободку  кружки.

В эту минуту Жуков почувствовал, как голос бывшего разведчика  дрогнул, чуть надломился, опал…

Капитан отпустил глаза в землю, стараясь не замечать маленькую слезинку, росой скатившуюся по щеке майора.

— Пусть земля вам будет пухом!

Кружку Прошкин осушил залпом.

Время подходило к полуночи. Спать охотникам не хотелось, поэтому Григорий подбросил в костер сухие поленья, и, решив подогреть чай, повесил над огнем закопченный котелок.

Пламя быстро охватило сучки, вкусно похрустывая сухим смольем, облизнуло красными языками дрова,  взметнулось  в темное небо, и озарило своим светом  лесную  поляну. Разгораясь, высветило стоящий на поляне шалаш, мирно спящего Карая и трех товарищей, которые никак не могли наговориться в эту теплую августовскую ночь.

Внезапно  далеко в тайге прогремел выстрел. Жуков прислушался.  Прошкин почему-то сразу взглянул на часы. Машинально и Григорий Румянцев сделал то же самое. Часы показывали половину двенадцатого ночи. Мгновениями позже  в той же стороне прогремел еще один выстрел. Прошкин и Григорий удивленно  переглянулись.

— Сейчас третий должен быть! – почему-то уверенно произнес  Григорий.

И на самом деле к удивлению Жукова чуть  в стороне раздался  еще один выстрел.

— Чужаки  по тайге шастают!  Наши местные охотники ночью по тайге не бродят! — сделал заключение Прошкин. – Да-а! Дела! Что-то здесь не так, — задумался майор.

— А почему  вы считаете, что это чужие люди?!  – поинтересовался капитан.

— Да потому!  Два выстрела через паузу в кромешной темноте — это сигнал, дающий кому-то  направление, оповещающий, что мы здесь, идите сюда. Что-то вроде маяка!  Третий же  выстрел —  это ответный сигнал, показывающий, что мы вас слышим и направляемся к вам!  Вот так вот!

Прошкин  вновь прислушался.

— Григорий,  а что это за место, откуда донеслись выстрелы? — задал вопрос капитан.

—  Это место называется Каменная река или просто Тоннель! – заторопился тот. – Места известные.

— А я ведь  тоже думал о тоннеле! Правда не уверен, что там есть золото! – произнес Прошкин. – Но тайники, сделанные бандитами возле этих мест,  косвенно подтверждают правильность моих умозаключений. Помните? – продолжал майор, —  на карте у задержанных  были указаны места  вроде: Трезубец, Белая  гора, скала Три богатыря? Это очень яркие таежные ориентиры,  которые очень легко найти даже новому человеку.

— Григорий! – вновь обратился капитан,  – а что это за тоннель, о котором вы говорили,  его что,  кто-то специально рыл или пробивал в скале?

– Да нет! Никто его не рыл, просто несколько десятилетий назад  там река  изменила  русло, вымыла в скалах мягкую породу и как бы  соединилась сама с собой, а потом исчезла.

— Как исчезла?!

— Да так! Под землю, скорее всего, ушла, а русло, заваленное валунами, осталось. Оно сразу заметное до сих пор и называется у местных жителей не иначе как Тоннель или  попросту — Каменная река.

Постепенно разговор трех охотников полностью вернулся к теме задержанных курьеров и найденного трупа с золотыми самородками.

— Как же нам выявить сообщников умершего курьера? — произнес Жуков.

— Подумать надо! Люди  в наших краях суровые, просто так человека не выдадут, здесь какой-то нестандартный подход нужен. А вот какой…?! Не будем же мы бегать по поселку, каждого допрашивать и выяснять: не к вам ли,  случайно, приходил  курьер за золотыми самородками?

Майор замолчал.

— Правильно! – поддержал товарища Григорий. – Просто так не выдадут и не выдадут до тех пор, пока не почувствуют, что от этих чужаков для них лично и для поселка в целом не исходит  какая-нибудь опасность.

— Как это понять?

— Да очень просто! Нужно довести до  людей, что в тайгу ринулись черные копатели и браконьеры,  готовые ради наживы разворошить всю тайгу, перебить соболя, куницу. Мол, уничтожат белку, тайгу пожгут, нарушив  на долгие годы,  ореол обитания диких животных!

— Ну, и что вы предлагаете? – Капитан вопросительно посмотрел на Григория.

— А то и предлагаю… Народ в поселке Тухтун в основном малограмотный. В большинстве случаев верят местным шаманам и знахаркам. Поэтому,  я думаю, надо  искать золотой прииск и  вероятное укрытие для бандитов  следующим образом…

Здесь Григорий почему-то  перешел на шепот и выложил коллегам свой хитроумный  план действий.

Глава 3. Леший.

Закончилась утиная охота. Вернувшись домой, помывшись в баньке и хорошенько выспавшись, Капитан Жуков на следующий день направился на работу в приподнятом настроении. Зайдя в свой кабинет, он привычным движением раздвинул на окнах шторы, так же привычно выслушал краткий доклад дежурного и  открыл папку с ежедневной корреспонденцией.

— Вот ничего себе! – удивленно произнести капитан, когда в его руках оказалась шифрограмма, в  которой сообщалось, что двое ранее задержанных курьеров, перевозивших золото, покончили жизнь самоубийством прямо в следственном изоляторе. – М-д-аа! — задумчиво произнес Жуков. – Дело серьезное. Нужно и нам срочно действовать!

В этот же день, ближе к обеду, сам Жуков, отставной майор Прошкин и Григорий Румянцев уже ехали в дрезине выполнять часть ранее задуманного плана. План, конечно, был хитроумным и больше смахивал на авантюру, но при правильном его применении мог вывести сыщиков на людей, предоставляющих кров бандитам.

— Вы чего это  набрали? – спросил капитан, кивнув головой на сумку, которая находилась рядом с Прошкиным.

— Да, у нас там, на Тухтуне, — ответил майор, — дальняя родственница живет, так вот, жена послала ей пирожки, кусок  лосятины, домашней  колбаски, ну и всякий там шурум-бурум. Короче говоря, посылочку сообразила.

Капитан улыбнулся, глядя на сурового коллегу с обычным  деревенским баулом.

Доехали до поселка быстро. Жукову за весь срок службы на должности начальника милиции  никогда не приходилось бывать в этом поселке, поэтому он смотрел по сторонам с искренним любопытством. Поселок был небольшой, всего лишь пятьсот дворов, но многонациональный. Здесь проживали и русские и белорусы, и ханты, манси, чукчи, эвенки,  якуты и даже имелась семья настоящих греков, неизвестно каким ветром  занесенная  в эти глухие места. Под вековыми соснами капитан увидел цех по изготовлению всевозможных деревянных бочек. За ним виднелась крыша местного лесничества, рядом с которым располагался цех по плетению корзинок из лозы. Чуть правее, вдоль железной дороги, виднелись длинные склады, принадлежащие заготконторе. Григорий по-хозяйски бросил взгляд  в сторону родного производства и не без гордости произнес:

— Перед отъездом загляну к мастеру! Проверю, чем они там занимаются!

Поселок капитану понравился. Ухоженный, чистый, у многих ровненькие  заборы были выкрашены краской теплых тонов.  У большинства жителей крыши домов были  покрыты листовым  железом. Немногочисленная техника перемещалась по дороге,  строго за поселком, объезжая селение. Что удивило капитана больше всего,  так это юрты, установленные  прямо  в огородах.

— Зачем им юрты? – недоумевал Жуков.

— Ну, как зачем? — пояснил Прошкин. — Их предки веками жили в таком жилище, поэтому старики рядом с домом устанавливают юрты и  при желании живут своим  привычном укладом. Чего тут не понять! Ну, а некоторые используют эти юрты вместо летних кухонь.

Пройдя еще немного, Прошкин попросил коллег подождать, а сам направился в сторону уютного домика, расположенного возле небольшого пруда.

— Сейчас посылочку передам и быстро вернусь, — пояснил он.

Оставшись вдвоем, капитан задал вопрос Григорию:

— Ну что? — произнес он. — Ты думаешь, твой якут будет нам помогать?

— Уверен! – ответил Григорий. Он, как бригадир местных охотников,  в первую очередь, заинтересован,  чтобы в тайге чужаков не было. Рыбалка и охота — это их хлеб и даже их жизнь. От чужих людей для местных жителей одни беды. Да вы спросите Прошкина! – посоветовал Григорий. — Он расскажет вам,  как перед самой  войной здесь банда орудовала, несколько стойбищ с хантами и эвенками насмерть замучили, все пытались выяснить, где в этих местах  золото имеется.

— Ну и что выяснили?

— Да нет, конечно! Выстояли тогда местные жители, но эту историю,  я думаю, они никогда не забудут.

Через несколько минут Прошкин подошел к коллегам.

— Передали посылочку, Егор Никанорович?! – спросил Жуков.

— Нет! Дома ее не застал, может за грибами или в магазин пошла, — пояснил на ходу  майор. — Оставил сумку на столе, записку черкнул, поймет, надеюсь.

Пройдя еще немного, все трое свернули в узкий переулок, перешли по мостику неширокий ручей и, обойдя местную кузницу, оказались возле ухоженного, добротного деревянного дома.

— Вы смотрите, Вадим Борисович! — инструктировал капитана Прошкин. — Без моего сигнала в разговор не вступайте, Григорий для них — большой начальник, поэтому пусть со своими подчиненными ведет беседу  и воплощает в жизнь план,  который сам и предложил. Ну а мы в случае чего ему поможем. Поняли?

— Ну конечно понял! — капитан   кивнул головой.

— Хозяева! – громко крикнул Григорий, остановившись возле калитки.  Через несколько секунд в сенях послышались шаги, и на крыльце появилась немного полноватая, миловидная женщина на вид лет пятидесяти.

— Здравствуйте, Анык Басыковна! – поздоровался Григорий, делая легкий поклон.

— Здравствуйте люди добрые! – приветливо ответила хозяйка. – Вы к Аким Логуловичу?

— Да,  нам с ним посекретничать  необходимо.

Ничего не говоря, женщина открыла калитку.

— Пойдемте за мной! – произнесла она, увлекая за собой гостей в лабиринты домашних построек. Пройдя по деревянному тротуару мимо многочисленных сараев, хозяйка открыла еще одну дверь и все трое оказались на задворках дома. Это был довольно обширный огород, обнесенный сосновыми жердями. С левой стороны Жуков заметил пару  добротных парников и огромную теплицу. С левой стороны располагались навесы, под которыми хранилось  сено. Дальше шли вольеры с ездовыми и охотничьими собаками, за ними — небольшой загон с десятком оленей. Под следующим навесом двое молодых людей копошились с лодочным мотором. С левой стороны, в самом дальнем углу, на крохотной полянке располагалась юрта, у входа в которую лежала огромная черная лайка.

Собака внимательно посмотрела на приближающихся людей. Негромко зарычала.

— Ну-ка, Байкал!.. Пошел отсюда! — женщина грозно топнула о землю ногой. Собака не реагировала. Тогда она взяла кобеля  за передние лапы и с трудом оттащила его от входа в юрту. Байкал вопросительно посмотрел на хозяйку, наклонив остроухую голову набок.

— Слушай! — еле сдерживая приступ смеха, шепнул на ухо Прошкину Жуков.- Мне кажется,  что если бы кобель умел говорить, то в данной ситуации он должен был бы произнести  фразу, наподобие: — Подождите, подождите, я что-то не понял… Вы меня гоните?

Глядя на эту безобидную картину,  все трое беззвучно засмеялись. Байкал, словно спохватившись, быстро вскочил, юркнул между ног, первым забежал в юрту, улегся у ног хозяина и, положив голову  ему на  колени, негромко зарычал.

— Свои-свои, Байкалушка! – ласково гладя  собаку, произнес Аким Логулович. — Свои это!

Поздоровавшись с гостями  за руку,  хозяин кивком головы пригласил гостей присесть. Гости огляделись. В юрте было светло от электрического света и сильно пахло дымом.  На невысокой тумбочке  разместился  цветной телевизор, и горела настольная лампа. Возле лампы стояла рация.  Над огнем находилась решетка, на решетке  стоял котел, в котором  варилась мясо. Рядом с котлом, слегка попыхивая, словно отдуваясь, кипел закопченный чайник.

Усевшись на лосинные шкуры, Гигорий первым делом достал заранее приготовленные подарки. С собой он прихватил пару пачек  патронов для ружья двенадцатого калибра, пачку патронов для карабина, три пачки индийского чая и десяток пачек папирос «Беломорканал». Взглянув на подарки, хозяин юрты довольно улыбнулся, лучась морщинками на вывяленном ветрами лице.

— Спасибо! – произнес он. — С серьезным разговором приехали вы, однако.

— Да, разговор серьезный! — подтвердил слова якута Григорий. Прошкин и Жуков только кивнули головой. — Очень серьезный! С этими словами он вытащил из сумки солдатскую фляжку, наполненную столичной водкой, и положил ее рядом с остальными подарками. Увидев фляжку,  якут от нетерпения даже заерзал, сидя  на волчьей шкуре.

Пока варилось мясо, Анык Басыковна начала разливать чай по  фарфоровым пиалам. Внезапно снаружи кто-то отворил полог, и  в юрту вошла красивая девушка.

—  Наша младшенькая, однако! – не без гордости произнес отец.- Ингой зовут, в областном центре, в институте учится!

Девушка немного смутилась от присутствия в юрте незнакомых мужчин, тихо поздоровалась,   уселась возле матери и  нежно прижалась к ее плечу. Она, конечно,  хорошо знала бывшего начальника милиции Прошкина, много слышала про начальника заготконторы  Григория Румянцева, слышала и о капитане Жукове, но видела этих людей у себя в доме впервые.  Как отметил про себя капитан,  девушка была очень хороша собой. Ухоженная, с длинными черными волосами, заплетенными в тугие косы. С карими большими глазами и сбитой плотной фигурой. Платье с национальным орнаментом украшало ее стан и подчеркивало красивые очертания  изящной фигуры. Она была просто очаровательна, не по кукольному, как Барби, а светилась тихой особенной красотой, которой славились якутские девушки.

— Эх! – глядя на местную Джульетту,  вздохнул Жуков. — Не был бы я женат, точно бы сделал предложение этой красавице!

Жуков вздохнул еще раз, лукаво глядя на друзей.

Заметив  маяту капитана, Аким Логунович опустил глаза в пол, хитро улыбнулся краешком губ и негромко произнес:

— Да-а! Хорошему, драгоценному камню никогда не помешает добротная, золотая оправа.

Жуков все понял и кивком головы поддержал слова отца девушки.

Тем временем сама Инга поглядывала украдкой на Григория. В этом взгляде Жуков вдруг уловил нечто большее, чем простое любопытство. В нем было то,  что сложно описать словами, объяснить, показать на пальцах или написать на листке бумаги. Это скорее был  незаметный порыв души, благодаря которому,  может быть,  подсознательно девушка  выбрала  среди гостей одного человека и отдала тому свое предпочтение. Заметив на себе взгляд Инги,  Григорий засмущался и чуть покраснел.

—  Ну, что? — как бы стараясь прервать минутное молчание,  произнес хозяин. —  Пора и к столу!

На распоряжение отца первой отозвалась дочь. Она что-то шепнула матери  и быстро выскочила из юрты. Через несколько минут она вернулась,  неся в руках корзину, наполненную чистыми тарелками, ложками, вилками, баночками с маринованными грибами и с целым блюдом соленой кеты.

За обедом мало-помалу завязался разговор. Женщины копошились возле мужчин,  и было заметно, что Инге  доставляет удовольствие ухаживать за гостями,  особенно за Григорием. Она все время подкладывала ему вареное  мясо, наливала бульон, тут же убирала грязные тарелки, быстро и тщательно их мыла, затем ставила обратно чистыми. Повышенное внимание со стороны красивой девушки  Григорию, конечно, очень льстило, правда, он  почему-то продолжал смущаться и краснел, как пацан пятнадцатилетнего возраста, не узнавая себя. Ведь не мальчик же нецелованный…

Тем временем разговор продолжался. Неспешная, неторопливая беседа велась  в основном об охоте, плотности в тайге соболя, белки и  куницы. Говорили о миграции лося и кабана. Вели беседы о ремонте зимовий, снабжении охотников патронами и продовольствием,  ремонте походных раций, дизель генераторах и других производственных вопросах. Подробно обсуждали выполнение производственного плана по отстрелу рыси и енота. Говорили о многом, но только не о бандитах и не о помощи в поисках неизвестных золотых приисков. Эта беседа около да рядом несколько затянулась…

Вскоре от такого ведения разговора Жуков устал. «Вот дипломаты хреновы…» Он даже открыл рот, желая перевести беседу в нужное русло,  но тут же получил тычок в бок от Прошкина.

— Медленно идущий  часто быстрее  достигает цели спешащего, однако! — не поворачивая головы, вдруг произнес старый охотник. Поговорив с Григорием о производственных делах,  якут немного помолчал, закурил трубку  и вдруг внезапно произнес:

— Знаю, что о золоте поговорить хотите, да о человеке, которого в дрезине мертвым нашли, так что начинайте. Время подошло, — с этими словами он  пыхнул табачным  дымом, бросил короткий взгляд в сторону Жукова и еле заметно улыбнулся.

-Да что тут говорить! — здесь, уже продолжил разговор капитан. — Бандитов ловим в нашем районе с золотом, Аким Логунович,  задерживаем, знаем, где их подельники тайники делают, а где искать сам прииск, не знаем. Кто у них в поселке является сообщниками, не знаем, как подобраться к этой банде, тоже пока не знаем. Так что вот, к вам  пришли. Помощь нам от вас нужна, Аким Логунович и совет! — закончил монолог капитан.

— Дело еще  в том!- продолжил Григорий. – Есть подозрения, что эти люди ошиваются возле Каменной реки, в районе тоннеля!  Мы сами слышали три выстрела, причем в ночное время!

Услыхав про Каменную реку, якут заметно вздрогнул, окутываясь табачным дымом.

-Да-да, Аким Логунович! — заметив  реакцию собеседника, произнес Григорий. – Теперь представляете, что за соседство предстоит нашим мужикам во время охоты на соболя?! Это же ваш район, а там вооруженные бандиты! Мерзавцы эти ни перед чем не остановятся, могут из-за пушнины и бригаду перестрелять. Как вы считаете,  может, золотой прииск и впрямь находится в районе тоннеля или Каменной реки?

— В районе Каменной реки, говоришь, шастают? – якут задумался. — Посмотреть надо, однако.

С этими словами он вновь пыхнул едким дымом и попросил жену, чтоб та принесла ему карту местности. Когда карта оказалась перед глазами, он обратился к присутствующим, прося   показать, где были сделаны тайники с золотом.

Показывать взялся Прошкин.

— Вот здесь! — тыча в один из квадратов, произнес он.

— М-д-а… – задумчиво протянул  якут. — Очень заметные места, однако. Эти люди видимо неплохо местность изучили, если схроны делают именно там.

Все, затаив дыхание, ждали, что дальше скажет Аким Логулович.

— Смотреть нужно, в тайгу идти нужно, проверять потаенные места нужно, однако! – продолжал медленно говорить хозяин. Иначе и впрямь беда случиться может.

После этого он немного подумал, раскурил трубку и, постучав ее кончиком по карте,  уверенно произнес:

— Люди, добывающие золото, точно не наши, но то,  что они здесь не случайные и хорошо изучили местность,  это очевидно, однако!

— Да мы хоть сейчас готовы в тайгу идти! – загорелся Жуков. – Ведите,  куда надо и показывайте место, где примерно может оказаться прииск.

Выслушав торопливую и пылкую речь капитана, якут вновь украдкой  улыбнулся и тихо произнес:

— Народу в тайге много — толку мало! У тайги свои уши и глаза имеются, так что, однако… — не досказав мысль, он кивнул головой дочери. Инга быстро встала,  выбежала из юрты и через несколько минут вернулась с двумя молодыми парнями.

— Сыновья мои! Старший Мутур и средний Ечиген, —  представил ребят Аким Логулович.

В отличие от сестры, братья показались Жукову полной противоположностью. Они были довольно неряшливо одеты, с черными космами, свисающими на плечи, от одежды несло какой-то псиной, да и вдобавок братья плохо говорили по-русски.

— В школу не ходили, что ли? – спросил отца Прошкин.

— Кроме тайги и охоты ничего не знают, и знать не хотят! – безнадежно махнул рукой якут в сторону сыновей.

Братья молчали, не вступая в разговор, и только искоса поглядывали на фляжку с водкой.

— Вот они пойдут и посмотрят! – пояснил хозяин. — Они  в тайге каждое болотце знают, каждый ручеек, так что им и карты в руки, однако!

— Ну что, на том и порешим! – согласился капитан. – Пусть так и будет.

Попрощавшись с хозяином и его семьей, гости вышли на улицу. Пройдя немного по улице и надышавшись свежим воздухом, капитан неожиданно задал Прошкину вопрос:

— Егор Никанорович! – произнес он. — А как вы считаете, почему якут нас с собой в тайгу не берет? Может, скрывает что? Или и сам знает, где имеется золотишко?! Как вы думаете?

В ответ Прошкин только улыбнулся и произнес то, что от него никак не ожидал услышать Жуков.

— Думаю, что якут знает, где встречается золото, и знает это наверняка.

От такого ответа брови капитана удивленно поднялись вверх.

— Да-да, друг ты мой, думаю, что знает.

— Мне тоже кажется, что он знает, где  встречается золотишко, — поддержал майора Григорий.

— Откуда такая уверенность? – заинтересовался капитан.

— Да как почему?! Вы видели кольца на пальцах хозяйки?

— Ну, видел, конечно. Необычные они какие-то, все в пупырышках.

— Не в пупырышках, – поправил капитана Прошкин, — А отделанные они,  махонькими самородками. Понял?! И кулон в виде солнца, и медальон в виде медвежьего клыка — все это из  чистого золота. Явно изготовлено местными подпольными мастерами.

Жуков немного подумал и вновь спросил:

— Егор Никанорович, а чего они такие бедные, если знают, где в тайге можно намыть кучу золота?!

На это  Прошкин только укоризненно  покачал головой.

— Эх-х, – с сожалением вздохнул он, – плохо ты еще  знаешь местных жителей. Они  за один сезон набивают пушнины столько, что потом несколько лет могут совсем не работать! Понял?! Для них важно не золото, которое они собирают больше из интереса, а важна плотность в тайге соболя,  куницы,  белки, рыси, кабана, енота  и так далее. Скорее всего, они знают, где имеется золотишко, но даже от нас будут его оберегать, как зеницу ока. Не выгодно местным жителям, чтобы их привычный уклад жизни менял хоть бандит с большой дороги, хоть государственный человек. От тех и от других для местного населения одни только беды и многочисленные проблемы. Понял?! Вот так-то вот!

Прошкин насмешливо подмигнул своему коллеге.

Прошло несколько дней. От якута и его сыновей никаких вестей не поступало, но капитан Жуков и его надежные помощники продолжали действовать, стараясь воплотить в жизнь вторую часть плана, предложенную Григорием Румянцевым.  Эта часть плана  как раз и  была полнейшей авантюрой,  но Жуков решил  рискнуть.

Вскоре местные жители стали свидетелями, как в  поселке появились три женщины, полностью одетые в белые одежды. На них были белые халаты,  на ногах белые бахилы, руки в белых рукавицах, а их головы были замотаны белыми платками. Сверху платков были натянуты специальные очки. Эти женщины заходили в каждый двор и обрабатывали какой-то жидкостью стены домов, тротуары возле домов и заборы, выходящие на улицу.

— Что случилось?!- спрашивали испуганные люди.

— Да ничего страшного! – бойко отвечала Зинаида Быстрицкая,  лейтенант милиции. — Недавно в ваш поселок приезжал мужчина, но он неожиданно скончался! – здесь Зинаида показывала фотографию мертвого курьера, — так  вот у него обнаружили заразную болезнь, и чтоб она не распространилась по поселку, мы проводим  химическую  дезинфекцию.

Правда, вместо химии заборы испуганных жителей  девушки поливали обычной колодезной водой. Люди  понимающе кивали головами и с интересом разглядывали фотографию незнакомого мужчины.

— Так что, если кто с ним имел контакт, – продолжала Зинаида, — приходите в фельдшерский пункт, мы вам сделаем укол для профилактики.

— А на домашнюю скотину эта зараза действует?! – расспрашивали поселковые жители.

— Конечно, действует! – краснея от стыда, отвечала Зинаида. — Поэтому если знаете, у кого бывал этот человек, передайте, пусть придут на укол, или скажите нам и мы сами придем и обработаем их жилище более тщательно.

Время шло. Младший лейтенант Быстрицкая и две ее помощницы — комсомолки из поселковой больницы — прошли уже почти весь поселок, но результат был нулевой. Человека в черном плаще никто не видел. Отчаявшись, девушки вернулись в фельдшерский пункт, сняли с себя бахилы, размотали головы и уставшие сели попить чайку.

— Девочки, ну что это все значит?! – недоумевая, спрашивала коллег заведующая фельдшерским пунктом Галина Ивановна Торопова.  – Девочки объясните! — возмущенно говорила она, нервно расхаживая вокруг медсестер. — Я что-то не понимаю или вы от меня что-то скрываете?!  Какая болезнь,  какая зараза?!

— Серьезная болезнь! Серьезная зараза! – стараясь сдерживать смех, отвечала ей Быстрицкая. — Так что, если вы встречались с этим мужчиной… — здесь она хитро улыбнулась, – необходимо немедленно провериться! Понятно?

От такого ответа Галина Ивановна покрылась пунцовой краской и больше никаких вопросов не задавала. Девчонки только начали собираться домой, как вдруг….

— Ах вы, хулиганы такие-сякие! Ах вы, поросята эдакие! Уколов они испугались! А вдруг скотина помрет, вы об этом не думали, а?! — послышался крик на улице, и через минуту в помещение вошла пожилая женщина, ведя с собой двух взъерошенных мальчишек лет восьми.

— Ну-ка,  заходите! — грозно произнесла женщина.

Насупившись, со слезами на глазах, мальчишки вошли в помещение и остановились, испуганно глядя на медсестер.

— Ну, чего испугались, казаки-разбойники? Что-то знаете, видели? Рассказывайте, не бойтесь, – весело произнесла Быстрицкая, интуитивно чувствуя начало разгадки и еле скрывая радость. Мальчишки молчали.

— Ну-ка, давайте,  выкладывайте, все  чего знаете! – грозно произнесла бабуля. — Расскажите,  где вы видели этого чужака в черном плаще?

Мальчишки продолжали молчать и готовы были разрыдаться, увидев на столе разложенные медицинские инструменты.

Понимая, что с испуганными мальчишками необходимо разговаривать иначе, младший лейтенант уселась на табуретку и, обняв ребятишек за плечи, прижала обоих  к себе.

Ребята продолжали сопеть, опустив головы в пол.

Посидев несколько минут и поговорив с грозной бабулей, Быстрицкая взяла ложечку.

— Скажите – а-аа! — ребята повиновались.

После этого девчонки измеряли у них температуру и кровяное давление.

— Живот не болит? – спросила Быстрицкая.

— Нет! – хором ответили ребята. – Ничегошеньки не болит.

— А голова?

— Тоже не болит!

— Ну что, — сделала заключение лейтенант, — ребята здоровы, никакая зараза к ним не пристала, так что повода для беспокойства нет. Услышав эти слова,  бабуля улыбнулась.

— И что уколов не будет?! – радостно спросил один из ребят.

— Нет, конечно! – успокоила Быстрицкая . – Какие уколы? Вы ведь,  надеюсь, с этим незнакомцем долго-то вместе не были? Наверное, только видели, о чем-то поговорили, поздоровались. Так ведь?

— Ну, конечно! – охотно  ответил мальчишка по имени Кирилл. —  Мы с ним почти даже не разговаривали.

— А где же вы его видели?

— Да мы на поляне за поселком картошку пекли, а он вышел из дома  тети Марты через заднюю калитку, на огороде увидел нас, подошел и говорит:

-«А вы, ребята, неправильно картошку печете!»

Мы сначала испугались, а потом спросили,  а как печь правильно? Он просто взял сырую картошку, свалил ее в ведро, раздвинул угли, а потом перевернул ведро и поставил его верх дном на кострище. После этого он вновь забросал ведро углями, попрощался и ушел в тайгу по тропе, по которой наши охотники обычно  ходят на охоту.

Закончив монолог, мальчишка громко шмыгнул носом.

Информацию, за неимением другой можно было назвать ценной. Чтобы как-то скрыть свое волнение, Быстрицкая еще раз заглянула ребятам в горло, снова измерила температуру, осмысливая сказанное испуганными пацанами.

Фельдшер, которая продолжала наблюдать за всеми этими процедурами, смотрела на все происходящее широко раскрытыми глазами.  Кажется, она сама была уже нездорова от всего увиденного, понимая, что это фарс, но для чего?..

— А мы этого дяденьку видели дважды! – внезапно заявил Кирилл.

— Как дважды?!

— Да, так, дважды!

— Где?!

— В том же месте! — гордо ответил мальчишка, увидев, что его слова очень интересны взрослым теткам-врачихам.

— Неужели дважды?!

— Да! Мы несколько недель назад на болотце бруснику собирали, так вот он вышел из тайги ближе к вечеру, подошел к огороду тети Марты, огляделся, после этого нагнулся, пролез между жердями и пошел к ее дому.

— А он вас видел? – поинтересовалась Быстрицкая.

— Нет! – вновь дружно ответили ребята.

— А вы уверены, что это был один и  тот же человек?!

Мальчишки на минуту задумались.

— Не знаем… нет, не  уверены! – был их ответ. — Первый раз мы этого незнакомого мужика видели только со спины.

Выслушав ребят, младший лейтенант перешла  к осмотру бабули. Она спокойно измерила ей температуру и кровяное давление. Осмотрела горло.

— Не тошнит? Головные боли есть? – спросила она старушку.

— Да, нет! Какое там! Давно уже все отболело, – женщина улыбнулась.

— Ну, раз не болит тогда всего хорошего…

Мальчишки с облегчением побежали к выходу, взволнованно обсуждая что-то  на своем пацаньем языке. Попрощавшись, встала со стула и бабушка.

— Эй, казаки разбойники! —  вдогонку крикнула младший лейтенант. — Вернитесь, возьмите вон аскорбинки для профилактики!

С  этими словами она подошла к столу и, распечатав упаковку, выдала ребятам по несколько таблеток аскорбиновой кислоты.

— Спасибо! – крикнули мальчишки, с шумом бросаясь на улицу.

Поздним вечером дрезина остановилась возле перрона  поселка  Майский.

— Девчата, приехали! – пытался добудиться машинист уставших конспираторов. – Приехали! Мы уже дома!

Девчата, умаявшись за день, еле проснулись. Но, несмотря на усталость Быстрицкая, распрощавшись с подругами и поблагодарив их  за проведенную операцию,  первым делом зашла в отделении милиции. Доложив дежурному, что вернулась с задания,  девушка направилась в свой кабинет.

— Жукову позвоните! – посоветовал дежурный.

— Наверное, поздновато уже звонить, время позднее.

— Не знаю, – дежурный равнодушно пожал плечами, – мое дело маленькое, я вам лишь распоряжение начальства передал, а там на ваше усмотрение.

Но Жуков позвонил сам.

— Ну, что прибыли? Новости есть? – нетерпеливо спросил он. – Накопали чего-нибудь?

— Так точно! – бойко ответила девушка. — Кое-что есть! – и вкратце пересказала все, что удалось  выяснить за этот день.

Утром капитан Жуков поднялся с постели на час раньше обычного. Он поставил разогреваться на плиту чайник, сделал зарядку и начал умываться.  Проснулась жена.

— Вадим…Ты чего меня не будишь? – тихо, чтобы не разбудить сына, сонно спросила из-под одеяла.

— Да поспите немного, рано еще! Я-то ведь, сама знаешь, как сыч, вздремнул четыре-пять часов и снова – как огурчик!

Жена поднялась, накинула халат, сладко зевая, и пошла на кухню.

— Да, знаю уж! – Вика начала собирать завтрак на стол. – Знаю! —  женщина глубоко вздохнула.

— Ну, чего ты опять хмурая какая?! Опять сплетен поселковых наслушалась?

— Сны мне, Вадим, плохие снятся, почти каждую ночь.

—  И что тебе опять привиделось?

— Снится мне, что якобы наш сын с лошади упал и прямо ей под копыта. Ты побежал на помощь, а она тебя копытом, копытом бьет прямо вот сюда.

С этими словами жена подошла к мужу и слегка прикоснулась к его левому плечу. Жуков неожиданно даже вздрогнул. Внезапно заныла ключица. В плече появилось непонятное жжение.

— Да не переживай! Все будет хорошо! – попробовал он успокоить жену. – Есть  на ночь нужно поменьше, тогда  и кошмары не будут сниться. Потирая плечо, и на ходу натягивая китель, капитан выскочил из дома.

Хотя было еще рано, но в отделении капитана уже ждала Быстрицкая  с кратким докладом и тоненькой папкой в руках.

— Ну, давай, что там у тебя? – Жуков приготовился внимательно слушать. У него было предчувствие, что дело стронулось с мертвой точки. По крайней мере, он так думал, глядя на Быстрицкую, явно пытающуюся скрыть свои эмоции. Девушка не спеша открыла папку и стала подробно рассказывать все, что ей удалось выяснить.

— Так значит, говоришь, этот незнакомец появлялся у Марты Озолис?

— Так точно, товарищ капитан, у нее! Да она мне сразу подозрительной показалась! – сделала заключение девушка.

— И чем это?

— Да, так! — встретила она  нас враждебно. Вышла вся расфуфыренная. Губы ярко накрашены, ногти тоже, в белоснежной блузке, черной приталенной юбке, руки холеные, все в кольцах, на запястьях  золотые браслеты, на шее красивое и дорогое ожерелье, туфли на высоком каблуке, прическа. Собачку на руках держит. Короче говоря, такое ощущение, что она  в театр собралась и,  это в нашей-то глухомани.

Здесь Быстрицкая подперла кулаком бока, скроила какую-то уморительную мину, изображающую, очевидно, «расфуфыренную» Марту Озолис, и нарочито противным голосом пропела:

— Та-та-трамм… Мы, наверное, на «Пиковую даму» в тайгу намылились? А медведя в кавалеры, как истинного ценителя оперы…

В эту минуту Быстрицкая была похожа на обычную торговку семечками, а не на офицера милиции. Капитан украдкой улыбнулся

— А что ей в телогрейке вас нужно было встречать?

— Все равно подозрительно…

— Значит, говоришь, разоделась, словно в театр собралась? – Жуков на мгновение задумался. Он вдруг понял, что наконец-то им удалось напасть на след. След… Ниточка…

От волнения капитан  встал, прошелся по кабинету.

— В театр значит?..

— Да, вот еще! — сотрудница протянула начальнику небольшую катушку черных ниток.

— Ну, нитки, что это означает?

— Тамошний фельдшер, заведующая медпунктом, передала, похвасталась, что эти нитки ей сама Марта подарила.

— Рижская камвольно-прядильная фабрика, — прочитал Жуков, надпись на ярлыке. Нитки были прочные и обработанные каким-то водоотталкивающим веществом.

— Так, а на эту Марту у нас, что-нибудь есть? – заинтригованно спросил Жуков. В этот момент он вспомнил про добротно сшитый черный плащ.

Быстрицкая,  молча, протянула капитану тоненькую папку. Это было обычное дело человека,  которое оформляется во время переезда его с одного места жительства на другое.

Жуков вслух прочитал:

— Марта Сигас Озолис. Уроженка города Риги. Год рождения тысяча девятьсот тридцать пятый. Дальше он начал читать про себя, изредка шевеля губами. Прошло несколько секунд.

— Работала в Рижском драматическом театре в должности конструктора модельера! – продолжил капитан и от удивления  присвистнул.

— Значит, она швея высочайшей квалификации. Это интересно…

Дальше выяснилось, что женщина имеет инвалидность и переехала в данную местность в связи с болезнью дыхательных путей.

— А что это вдруг? С каких это пор в Прибалтике воздух стал непригодным. Там леса не хватает или Балтийское море высохло? Зачем лететь через всю страну за семь тысяч километров, когда под боком  Карелия и Ленинградская область с превосходными озерами и великолепной природой?! А?! — он вопросительно посмотрел на лейтенанта Быстрицкую.

— По комарам,  да по таежному гнусу, видимо, соскучилась, – съязвила девушка.

Продолжая мысленно рассуждать, отыскивая логику в действиях Марты, капитан поднял трубку и позвонил главврачу поселковой больницы. На поставленный Жуковым прямой вопрос, тот четко ответил:

— Никакая Марта Озолис на прием  не приходила, на учете не состоит и даже не имеет в больнице регистрационной карточки!

— Во как! – Жуков удивленно поднял брови. — Приехала лечиться, а сама даже в больнице ни разу не показывалась! Ловко, но неразумно.

Капитан вновь прошелся по кабинету.

– Получается, что незнакомец в черном плаще, перед тем как сесть в дрезину, побывал у этой самой  Марты. Тогда кто и зачем делал тайники в тайге, когда сообщница в поселке? Приносили бы золото Марте, тут бы его расфасовывали, взвешивали и отсюда бы транспортировали! Хотя, конечно, ясно, что лишний раз светить своего подельника им не с руки! Тогда, почему бандиты начали рисковать и время от времени появляться в людном населенном пункте? — размышлял Жуков.

— Мне кажется, – сделала предположение Быстрицкая, —  что после задержания курьеров бандиты сменили тактику и подготовили новые пути транспортировки золота с территории  нашего района.

— Так, ладно! — Жуков решительно подошел к сейфу и достал план поселка Тухтун. — Необходимо за этой Мартой и ее домом установить круглосуточное наблюдение.

С этими словами капитан развернул на столе карту. В это время раздался стук в дверь и на пороге появился отставной майор Прошкин. За его спиной маячила фигура Григория Румянцева.

— Проходи! – Прошкин пропустил вперед взволнованного приятеля.

— Что случилось, Григорий Ильич? – по кабинетной привычке перешел на официальный язык  Жуков.

— Сам не до конца все понял! — признался Григорий. — Час назад на меня по нашей местной рации  вышел Аким Логулович.

— Так! И что же? – Жуков затаил дыхание.

— Говорит, что его обоих сыновей, ну, тех которых мы посылали в тайгу, из тайги вчера выгнали.

— Кто выгнал?! — удивился капитан.

— Не знаю, — Григорий пожал плечами. – Утверждает, что хозяин тайги. Ну, что-то или кто-то вроде нашего Лешого. Пришли, говорит, глаза, как у сумасшедших, оба трясутся, ничего толком объяснить не могут. Просил, Аким Логулович чтобы  к нему немедленно кто-нибудь приехал.

В недоумении милиционеры переглянулись.

— Да какой еще к черту Леший?!

— Да шут его знает! – Григорий вновь пожал плечами.

— Что делать будем? – задал вопрос капитан, обращаясь ко всем присутствующим.

— Чай пить!- спокойно ответил Прошкин. – Зинаида, у вас есть чай?

— Ну, конечно! — Быстрицкая вопросительно взглянула на капитана.  – У нас кое-что и покрепче имеется!

Спросив разрешение у Жукова,  лейтенант вышла из кабинета.

В помещении наступила минутная тишина. По сосредоточенным лицам было видно, что обдумывался дальнейший план действий.

Внезапно на столе зазвонил телефон. Капитан недовольный поднял трубку. Звонила жена. Жуков внимательно выслушал супругу и, не скрывая раздражения, бросил:

— Ну, хватит, Вика, ты скоро рехнешься от своей мнительности. Какой подозрительный тип? Какой еще мужик? Да брось ты! Успокойся! – поговорив еще немного, он швырнул трубку на рычаг.

— Что случилось? – Прошкин внимательно взглянул на коллегу.

— Да замучила своими предчувствиями и снами вещими. — Вот и сейчас бубнит, что на детской площадке, якобы, подозрительный мужик появился и все за нашим сыном приглядывает.

— Ты не кипятись! – задумался Прошкин. — От бандитов всего можно ожидать. Эти люди рискованные, так что пошли сержанта, пусть издалека посмотрит, кто там, да что. Мы ведь тут всех знаем, если надо …. быстро разберемся.

Выслушав своего старшего товарища, Жуков попросил дежурного незаметно взглянуть, что творится на детской площадке. Сержант ушел, а капитан с коллегами продолжили обсуждать предстоящие свои действия. Взвесив все за и против, в первую очередь, было решено установить круглосуточное наблюдение  за домом Марты.

— Я думаю, надо еще кое-что предпринять! – здесь Жуков обратился к Григорию. – Стоит, наверное, обязательно предупредить всех надежных охотников чтобы они были готовы  в любую минуту помочь нам перекрыть тропы, ведущие в поселок и на железную дорогу.

— Это уже сделано, они давно готовы, — успокоил друзей Григорий. — На носу охотничий сезон, а мужики как никто другой заинтересованы, чтобы в тайге было спокойно.

— А бинокли у них есть? — поинтересовался Жуков.

— Не у всех, но зато на складе у нас семь штук имеются. Если что,  выдадим.

— Послушай,  Григорий! – задавая вопрос, Прошкин лукаво улыбнулся. – Ты  последнее время все с нами, твой шеф тебя с работы не выгонит? Скажет, загулял, мужик совсем.

— Да какое там! – Григорий ухмыльнулся. – Он как узнал, что по тайге черные копатели рыщут,  так с тех пор  места себе не находит. Годовой план  заготовки пушнины ведь под вопросом. Так что сами понимаете. А он перед пенсией. Ему лишние проблемы ни к чему. Так что вопрос снят с повестки…

— Ну, ладно, – продолжил разговор Прошкин, — вы давайте устанавливайте наблюдение, встречайтесь с якутом и его сыновьями, выясняйте,  чего произошло в тайге, а я займусь этой странной женщиной, если не сказать больше. Съезжу в райотдел и  загляну в оперативный штаб. Соберу полное досье на эту мадам.

С этими словами он взял личное дело Марты.

В эту минуту в дверь постучались, и в кабинете появился дежурный сержант.

— Ну что там, на  площадке? — спросил его Жуков.

— Да ничего страшного, товарищ капитан, — сержант козырнул, — учитель физкультуры там прогуливается, да наш местный Коля-дурачок  бегает,  детям рожи все строит.

— Ну, ладно, спасибо! — капитан с облегчением вздохнул. Дежурный ушел.

Время было уже позднее. Закончив совещание, все начали расходиться.

— Ты вот что! – поднимаясь из кресла, обратился Прошкин к Жукову, — когда будешь завтра наблюдение выставлять, обратись к моей родственнице Матрене Петровне.  С территории ее дома обзор  не ахти уж какой,  зато все будет надежно и скрытно. Понял? — с этими словами Прошкин черкнул для родственницы записку и передал ее капитану.  Она человек свой и умеет держать язык за зубами. – Ферштеен? Ну, ладно, давай пять и по домам…

Глава 4. Снежный человек​.

Наступило утро. Как и договаривались накануне, Прошкин на дрезине немедленно отправился в  районный ОВД. Сам же капитан Жуков на стареньком УАЗике в компании с Григорием Румянцевым и с лейтенантом Быстрицкой поехали в поселок Тухтун.

— Какого черта испугались эти охотники? — всю дорогу размышлял Жуков. — Может, якуты   просто нам  помогать не хотят, как думаешь, Григорий?

— Вряд ли! Прииск, скорее всего, расположен на их промысловом  участке. А встречаться с лихими людьми  в глухой тайге в интересы местных  охотников ну, никак не входит. Значит,  — сделал умозаключение Григорий, — в тайге произошло что-то неординарное и видимо страшное.

До поселка оставалось совсем немного. За поворотом появились первые дома.

— Остановись! – приказал Жуков водителю. Шофер  затормозил. — Давай вот сюда! — капитан показал на небольшую полянку, окруженную мелкими сосенками. Водитель тут же съехал с  дороги. Пассажиры  вышли из машины и прошлись по полянке, разминая ноги.

— Ну, что, Григорий! – Жуков подмигнул товарищу. – Ты сейчас можешь ни от кого не прятаться, лишь для отвода глаз появись на своем производстве, а потом пройди к Аким Логуловичу, он у тебя в подчинении, так что твой визит подозрений ни у кого вызвать не должен. А вот мы прогуляемся за поселком, заглянем к родственнице Прошкина, подготовим пункт наблюдения, после чего я тоже появлюсь у твоего якута. Лады?

Григорий согласно кивнул головой.

Приказав водителю дожидаться в машине, Жуков вместе со своей подчиненной стали обходить поселок стороной. Подойдя к дому Матрены Петровны, так звали женщину, родственницу Прошкина, капитан огляделся. Открыл калитку. Во дворе пожилая женщина, примерно в возрасте шестидесяти пяти-семидесяти лет, кормила куриц. Она подняла глаза и с тревогой посмотрела на вошедших. Капитан поздоровался и сделал легкий поклон. Увидев, что женщина все же испугана, Быстрицкая тоже поздоровалась и мило улыбнулась.

— Вам низкий поклон от Прошкина Егора Николаевича! – с улыбкой произнес капитан. С этими словами он подошел к старушке и передал ей конверт. Внимательно прочитав записку,  женщина  подняла глаза и лукаво посмотрела на молодую парочку.

— Вам место  для наблюдения подготовить на одного или сразу на двоих? Так как, молодые люди?

От такого вопроса  Быстрицкая засмущалась и чуть покраснела.

— Да, она одна будет, нам  необходимо  приглядеть кое за кем, — ответил за коллегу Жуков.

— Выбирайте! — кивнула на многочисленные  сараи старушка. — Любым можете пользоваться!

Оставив на попечении Матрены Петровны лейтенанта Быстрицкую,  Жуков так же скрытно  направился в сторону дома якута. Не спеша, стараясь не показываться на глаза местным жителям,  он подошел к ограде из сосновых жердей. Еще издалека капитан заметил, что возле изгороди его дожидается хозяйка дома  Анык Басыковна. Женщина была взволнована.

— Вы чего тут стоите?! – капитан нагнулся, пролезая  между жердями.

— Стою, караулю, чтобы собаки не тявкали, а то, знаете, какой вой тут начнется. Она топнула на собак ногой, которые  находились в вольере и внимательно наблюдали за незнакомым человеком.

— Ну-ка, тихо! — грозно крикнула хозяйка собакам. — Заходите! —  женщина открыла полог юрты.

Жуков, обходя хозяйку, прошел вперед.  Как и в первый раз в нос пахнуло дымом,  вареным мясом и звериными шкурами. От горящего костра в юрте было жарко.  Над огнем кипел большой чайник.  На  невысоком столике горела настольная лампа и работала рация, где на всю страну голос диктора объявлял о высоких  достижениях в народном хозяйстве.  Вся семья Аким Логуловича была в сборе,  там же уже  находился и Григорий Румянцев.

В юрте повисло напряженное молчание. Убежавшие из тайги сыновья сидели возле костра,  постоянно шмыгали  носами и  понуро глядели в землю. Вид у обоих был жалкий. Старший сын сидел в куртке из оленьей шкуры, накинутой на голое тело, на шее у него висел шнурок, на котором болтался медвежий клык. В черных  нечесаных волосах застряли какие-то соломинки и сосновые хвоинки. Его руки  были покрыты сажей и замазаны машинным маслом. Второй брат выглядел не лучше первого.

«Аборигены, — подумал про себя Жуков. – Настоящие дикие, неотесанные и необразованные аборигены!»

Он поудобнее уселся на шкуры, положил возле себя планшет,  пристально посмотрел на братьев и задал первый вопрос:

— Ну, чего мужики, кто это вас так бесцеремонно из тайги выгнал?! Рассказывайте,  что произошло?

Братья молчали. В это время к Жукову подошла Инга и поставила перед капитаном пиалу с душистым чаем и небольшую вазочку с таежным медом.

— Спасибо! — поблагодарил Жуков, про себя отмечая красоту девушки.

Братья продолжали молчать. Внезапно старший из сыновей Мутур заговорил, яростно  жестикулируя руками.

— Чего-чего?! – переспросил Жуков, разбирая в его путаной речи лишь испуганное:

— Духи выгнали, духи!

— Какие к черту духи?! — капитан начал злиться.

— Духи! – упорно повторил Мутур. Он попытался объяснить,  чего или кого они  встретили в тайге,  но из-за отвратительного русского языка получалось у него это плохо. Из невнятного его объяснения  капитан  ничего не мог понять. Парень попытался объяснить еще раз, но вдруг замолчал и от какого-то бессилия даже  заплакал, заскулил волчонком.

Инга выключила рацию. В  юрте наступила гнетущая тишина.

Жуков вопросительно посмотрел на Григория.

— Утверждает, что из тайги их выгнал  лесной дух,  ну, вроде нашего Лешего! — Григорий усмехнулся.

— Леший?..

— Ну, да!

— Они, что видели его собственными глазами?

— Ну, конечно видели!  Поэтому от страха  чуть с ума и не сошли.

Жуков почувствовал что-то вроде жалости, смешанной с раздражением, глядя на бестолковых братьев. Затем попросил разъяснить ситуацию Акима Логуловича. Тот пыхнул трубкой,  помолчал, явно сдерживаясь, а затем с нескрываемой злобой посмотрел на неряшливых сыновей:

— Я и сам, мужики, до конца понять ничего не могу!  То, что видели их глаза, разум  этих болванов переварить не может, а  их язык не может объяснить, однако.

Услыхав такой ответ, Жуков  вытер взмокший от пота лоб.

— Ну, и как вам история? – капитан обратился ко всем присутствующим. – Что-то надо делать, в мистику я не верю, здесь действовали реальные персонажи. — А  вы там кроме лесного Лешего не видели случаем еще и Бабу Ягу в ступе? — он в упор посмотрел на братьев. Те затравлено  молчали. Молчал и Аким Логулович.  Затем он кивнул головой дочери. Та быстро выбежала из юрты, а через минуту вернулась, держа в руках карту таежной местности.

Хозяин развернул карту и положил ее у своих ног.  Бросив на нее короткий взгляд, он повернулся  и задал сыну короткий вопрос на своем языке. Сын, продолжая всхлипывать, что-то ответил и  замотал головой. В этот момент отец взял в руки узластое полено и с силой ударил Мутура по спине.  Не ожидая такого поворота дела,  Жуков от неожиданности вздрогнул и протянул руку, словно защищая молодого якута. Насупившись, Мутур притих.

— Я тебе дам, не пойду! Видишь, чего заговорил! – на русском языке произнес Аким Логулович. С этими словами он посмотрел на Жукова и произнес:

— Предлагаю  завтра вместе выйти  в тайгу и  осмотреть то место,  где мои  балбесы встретились с Лешим,  однако!

— Я тоже с вами пойду! – загорелся Григорий.

— Хорошо! — Жуков встал, разминая затекшие ноги. —  Завтра,  так завтра!

Попрощавшись с хозяевами, Жуков с Григорием  вышли из юрты. На улице было уже темно, поэтому было решено идти к машине через поселок.  Инга вышла проводить гостей.   Подойдя к  забору, Жуков откинул с калитки крючок, вышел на улицу и повернулся, чтобы попрощаться с Ингой.  В следующую секунду он остановился. Молодые люди стояли возле калитки и смотрели друг другу в глаза.

Жуков отвернулся.

«Ну, что этот  чудак медлит?! – подумал он. — Да ему уже  после первой встречи нужно было бы  завалить такую красоту цветами, задарить подарками, поклониться в пояс ее родителям и немедленно сделать этой красавице предложение! А этот увалень спит! Так ведь и проспит свое счастье!» – завидуя товарищу белой завистью, капитан медленно шел вдоль улицы.

— Возвращайтесь скорей, я вас буду очень ждать! – донеслись до Жукова слова Инги.

Через некоторое время, красный как вареный рак, Григорий догнал капитана.

Утром капитан Жуков и Григорий Румянцев в полном охотничьем снаряжении были на заранее  условленном месте. Якут с огромным кобелем на поводке, и в сопровождении старшего сына уже стоял на окраине поселка.

Заспанное солнце выглянуло из-за кромки леса, освещая верхушки вековых елей. Поселок пробуждался. Где-то громко и настойчиво лаяла собака.  Звонко голосили редкие петухи, срываясь на фальцет, слышимый далеко по округе.

— Ну что, в путь? – Аким Логулович придирчиво осмотрел снаряжение путников.

— С богом! – махнул рукой Жуков.

Повернувшись и дав собаке команду «Рядом!», якут уверено  направился вглубь тайги,  взяв курс на северо-восток. Путники шли молча. Несмотря на свой возраст, Аким Логулович  передвигался удивительно быстро. Через час такой ходьбы более молодой Жуков почувствовал усталость.

— Мужики! Давайте немного помедленнее! – наконец взмолился капитан.

— Рановато что-то вы уставать начали! – якут хитро улыбнулся, но чуть замедлил шаг.

Все чаще и чаще с небольших болот, поросших брусникой,  начали взлетать тетерева и стаи рябчиков. Почувствовав запах и упругие хлопки крыльев, собака начала громко скулить, а когда с ягодника поднялся целый выводок  глухарей,  звонко подала голос.

— Тихо, ты! – хозяин торопливо шлепнул кобеля по загривку. — Не за этим мы в тайгу пошли, однако! Кобель прижал уши и, не совсем понимая, за что ему попало, опустил к земле свою большую голову. Закончились очередные  два часа нелегкого пути.  Жуков пытался держаться, но идти ему становилось все трудней и трудней.

«Да, результат, как говорится, налицо. Сказывается отсутствие регулярных тренировок в ходьбе»,  — тяжко думалось ему.

В это  время впереди идущий якут остановился.  Дорогу путникам преграждал неглубокий ручеек. Аким Логулович вытащил из рюкзака карту и подозвал к себе сына. Мутур подошел,  бегло взглянул на карту и уверено показал направление. Двигаться пришлось  вверх по течению.  Идти становилось все трудней и  трудней. Все чаще начали попадаться  огромные валуны, поваленные деревья, затопленные водой ямы.  Вскоре путники поднялись на вершину пологого склона. Якут вновь подал знак остановиться.

Воспользовавшись небольшой передышкой Жуков, прильнул к невысокой сосне. Ныла спина, гудели уставшие ноги, очень хотелось есть. Он снял с плеча карабин и присел на ближайший валун.

— Может,  перекусим? – обратился капитан к Григорию.

— Чуть  попозже! – ответил тот,  прикладывая к глазам бинокль.  – Как я понимаю,  мы уже  на месте?

Это было как нельзя вовремя, так как у Жукова уже не оставалось сил идти дальше. Он сел на поваленное дерево и взглянул на якута. Тот, не спеша,  снял с плеч рюкзак, подошел к Григорию и, воспользовавшись его биноклем, оглядел местность. В этот момент капитан перевел взгляд на Мутура. Тот был неестественно бледен и явно испуган, словно Смерть уже глядела ему в лицо. Парень стоял на коленях возле огромного валуна и, судя по шевелению губ, читал молитвы. Невольно его волнение передалось и  самому  Жукову.  Он оглянулся,  медленно взял карабин в руки  и положил  палец на спусковой крючок. Григорий и Аким Логулович оставались невозмутимыми.

Оглядев местность, якут вновь подозвал к себе сына. Продолжая трястись и молиться,  Мутур подошел к отцу и на его вопрос указал  пальцем на вереницу больших валунов, виднеющихся неподалеку. До них было не более  ста метров. Григорий и якут решительно направились в сторону камней. Преодолевая усталость, Жуков поднялся и, не выпуская из рук карабин, направился вслед за  своими  товарищами. Остановившись возле валунов, капитан обратил внимание на кучу сухого мха и  охапку веток. Кое-где была видна яичная скорлупа и обрывки газеты. В стороне Жуков заметил кострище, а рядом небольшой запас сухих дров.

— Кто здесь был, чья это лежка? – Жуков спросил  Григория.

— Да вот они и были! — кивком головы Григорий указал на Мутура. — Смотрели, кто по тайге бродит. Место здесь уникальное.

— И чем же оно уникальное?

— Называется бутылочное горлышко, – пояснил Григорий. – Кто бы из тайги ни вышел к поселку, обязательно пройдет через это самое горлышко. Вон там, километра через три начинается топкое  болото. Левее этого болота сильный  бурелом.  За нашей спиной тоже  бурелом и огромные валуны. Так что здесь получается единственный путь.

— А что обойти это место нельзя?

— Можно!- согласился Григорий. — Только нужно будет крюк делать примерно десять-двенадцать километров.

Жуков осмотрел местность.  Перед ним лежала полоска земли примерно около трех-четырех километров. Относительно ровная,  покрытая мхом и редкими сосенками. Обзор  с того места, которое выбрали братья, был наиболее подходящим. Все – как на ладони, не скроешься от внимательного взгляда.

— Так, что здесь произошло? — спросил Жуков Матура.

Парень молчал.

Пока Григорий обьяснял Жукову, почему два брата решили поискать лихих людей именно в этом месте, Аким Логулович осматривал местность в бинокль. Осмотрев все внимательно, он приказал всем оставаться на своих местах. После этого он взял собаку на поводок, спустился вниз, свернул влево к ручью и скрылся в небольшом сосняке с густым подлеском.  Сын смотрел на действия отца с нескрываемым ужасом. Прошло несколько томительных минут. В тайге было тихо. Внезапно со стороны  сосняка раздался приглушенный крик. Не сговариваясь,  Жуков и Григорий побежали в сторону ручья. Мутур,  охваченный паническим страхом,  отскочил  в сторону и спрятался за сосну.

Сосняк был уже рядом. Жуков снял  карабин с  предохранителя. Щелкнул и затвор и у карабина Григория. Внезапно чуть в стороне хрустнула ветка,  закачались  мелкие густые деревья и навстречу товарищам, с глазами полными страха  выскочил сам Аким Логулович.

— Там-там! – показывая дрожащей рукой на заросли, шептал якут. – Там-там! – его словно заклинило.

Глядя на него, Жуков вдруг увидел, что  куда-то исчез опытный, мудрый и смелый охотник,  а на его месте остался лишь жалкий, испуганный старик. Якут продолжал трястись.

— Он там! —  с ужасом продолжал шептать якут, держа в руках собачий поводок. Собаки на поводке не было.

Капитан и Григорий замерли. Жуков почувствовал, как от неизвестности и  напряжения обильно вспотела спина, на лбу появились крупные капли пота. Он с удивлением понял, что тоже боится ЭТОГО, непонятного и пока невидимого, но вызвавшего ужас даже у старого охотника, многое повидавшего в тайге.

Внезапно, чуть в стороне, вновь хрустнул сучок, и на открытое место выскочила собака  Аким Логуловича.  Почуяв своих,  Байкал радостно  подбежал к ногам якута,  встал  на задние лапы и начал облизывать лицо хозяина.

Ничего не понимая Жуков, вопросительно посмотрел на товарища.

— В сосняке никого нет! – твердо произнес Григорий. — Собака ни на что не реагирует.

Продолжая держать карабины на изготовке, они вошли в густой подлесок. Немного придя в себя,  за ними последовал и ошарашенный  якут.

— Вон там! – указывая пальцем на ручей, произнес он.

Товарищи  приблизились к ручью.

— Мама родная! – прошептал Жуков и остановился, как вкопанный.  На зыбкой почве он вдруг заметил огромный след голой  человеческой стопы.

— Ничего себе! – остановился у следа и Григорий.

У путников зашевелились на голове волосы. Непонятный давящий ужас начал сковывать волю. Преодолевая предательское чувство страха, товарищи перескочили ручей, где обнаружили  еще пять подобных оттисков. Следы были гигантские.

Жуков взял себя в руки. Кроме страха было и любопытство, все больше охватывающее его. Потными от волнения руками он крепко ухватил ствол карабина  и огляделся. Поблизости никого не было.

Прочесав сосняк вдоль и поперек,  путники  вернулись к  первому следу. Капитан снял с плеч  рюкзак, достал фотоаппарат и, не переставая оглядываться, начал торопливо фотографировать следы. Возле одного из следов он  сделал оттиск своего сапога сорок пятого размера.

— Выглядит как след детского ботинка, если сравнить! — сделал заключение Григорий. — У этого монстра   размер пятьдесят второй или даже пятьдесят третий будет, — добавил он.

— Не меньше! – приходя в себя, согласился Аким Логулович.

Увиденное поразило всех. Невозмутимым оставался только Байкал. Он бегал по сосняку, с шумом плюхался в болото, поднял выводок тетеревов, облаял глухаря, но по первому зову хозяина  вернулся  на прежнее место, и чуть было не затоптал гигантские следы.

Григорий и Аким Логулович внимательно следили за поведением собаки. Чтобы кобель не мешал работать,  его пришлось привязать к тоненькой березке.

Сделав необходимые замеры и фотографии,  товарищи все вместе  вышли из сосняка. Мутур все еще продолжал прятаться за сосной.

— Иди-ка сюда! — отец подозвал к себе сына.  Парень с опаской вышел из своего укрытия и нехотя подошел к отцу. О чем разговаривали родственники,  Жуков не понял, но догадался, что отец хочет узнать у сына точное место,  где они с братом видели неизвестное существо. Парень указал пальцем на поваленную сосну.

Постояв в задумчивости, якут вновь вернулся в соснячок и вскоре вышел оттуда, зажав в руках два клочка шерсти. В одной руке он держал шерсть явно медвежью, но другой клочок, напоминая лосиную шерсть, все же чем-то отличался.

— Ничего не понимаю! – произнес он. – Ну не Леший же и в самом деле в тайге появился?! Сколько живу, ничего подобного не видел.

Он показал шерсть Григорию.

– Что за чертовщина?!-  произнес тот.  Какая-то странная шерсть, следов полно, место,  где  сидело существо, тоже нашли,  вся трава  истоптана, сучки поломаны, а собака ни в какую не реагирует. След не берет,  что это значит? Может, это и не  зверь вовсе? – сделал заключение Григорий. — Ну, по крайней мере, не житель дикой тайги.

— А кто же тогда? – поинтересовался Жуков.

—  Это и предстоит выяснить, пока все в тумане.

Взволнованно переговариваясь, все отошли от соснячка и вернулись к тому месту, где у двух братьев был организован  наблюдательный пункт.

Оглядывая  еще раз место,  Жуков внезапно почувствовал, что за ними кто-то наблюдает. Было ощущение,  что чей-то пристальный взгляд направлен ему прямо в затылок. Он поднял к глазам бинокль и с его помощью начал  всматриваться в каждую кочку, и в каждый  бугорок. Не заметив ничего подозрительного,  капитан произнес:

— Самое удачное место  проверять всех тех, кто из тайги выходит!

— Это точно, однако!- согласился якут.

После небольшой паузы Жуков добавил:

— Кроме того, это место уникальное и для наблюдения за теми, кто заходит в тайгу.

Довод был убедительный, что оценили Григорий с якутом.

— Ты прав, капитан…

— Давайте отойдем в сторонку да перекусим! – предложил Жуков.

От голода его уже  начало немного подташнивать и вдобавок не покидало неприятное  чувство, что за ними продолжают наблюдать. С предложением все были согласны.

Повернув назад и пройдя с километр  в сторону дома,  путники остановились возле небольшого ручейка.

— Ну, что, здесь и передохнем, — предложил якут.

Усталость буквально свалила Жукова на землю. От тяжелого рюкзака не гнулась спина, ремень карабина сильно натер плечо, а ноги налились свинцом. Полежав немного на влажном мху, он с трудом поднялся и уселся на поваленное дерево.

— Правильно-правильно делаешь, однако! —  подметил якут. – Нечего на земле лежать. Земелька сейчас из тебя начнет тепло брать, поэтому простуду схватить  за милую душу можно!

Пока отец и остальные путники доставали из рюкзаков продукты,  Мутур вытащил из ножен охотничий нож и подошел к поваленной сосне. Он быстро нарубил сухих сучьев с ближайшей березки,  надрал бересты, тут же изготовил  рогатины, моментально разжег костер, набрал в котелок воды и,  бросив туда несколько  кустиков брусники, повесил котелок над огнем. После этого он нарубил охапку еловых веток и положил их на землю. Получилось что-то вроде скатерти.

«Ловко как у него все это получается! – подумал Жуков. –  Сразу видно,  что любимым делом человек занят», — капитан с интересом  наблюдал  за Мутуром, который, подбросив в костер дров, уселся возле отца.

Тем временем, не спеша,  капитан достал из рюкзака хлеб, кусок вареной лосятины и целлофановый пакет. В этом пакете находилось копченое сало, завернутое заботливой рукой жены  в плотный лист бумаги из старого журнала. Достав нож и  развернув сверток  Жуков начал аккуратно нарезать сало тоненькими кусочками.

— Чего ты, подожди немного! — произнес  капитан, увидев,  что рука Мутура потянулась к салу. — Я тебе сейчас бутерброд сделаю.

Парень ничего не ответил. Вместо этого он  осторожно и даже с  какой-то  опаской стряхнул сало с бумаги и дрожащим пальцем показал на покрытую жирным пятном картинку. На картинке была изображена огромная африканская горилла.

— Вот, это он нас тайга гонял! Он нас шибко пугал, однако! – глаза Мутура вновь были полны ужаса.

— Неужели Йети вернулся?! — хриплым голосом произнес Аким Логулович.  Услышав это, все начали с опаской оглядываться по сторонам.

Взглянув на картинку со страшной образиной, Жуков, почувствовал, как у него вновь начинают вставать дыбом волосы. Представив это существо здесь, рядом с ними, в пределах досягаемости, Жуков только теперь понял, что пришлось пережить двум братьям при встрече с монстром

. В этот момент далеко в тайге послышался  протяжный волчий вой, от которого  у присутствующих по спине пробежали мурашки, хотя, казалось бы, ничего необычного в нем не было.

После возвращения из тайги прошло несколько дней. За это время Жуков успел побывать в библиотеке, где нашел фотографию гориллы в старой подшивке журнала «Окно в природу», проявил негативы с изображением странных следов и провел инструктаж охотников на случай возникновения  внештатной ситуации. Казалось, что все идет по плану. За домом Марты велось круглосуточное наблюдение, майор Прошкин продолжал работать с документами в районном ОВД.

В тот день, решив доложить начальству текущую обстановку, Жуков набрал необходимый номер оперативного штаба. В трубке раздался незнакомый голос.

— Майор Копылов! — представился человек на том конце провода.

— Начальник милиции  поселка Майский капитан Жуков! – так же, по форме,  отчеканил докладчик.

— Слушаю вас, товарищ  капитан!

Жуков начал докладывать. Он подробно рассказал, что побывал с товарищами  в тайге, рассказал о нахождении непонятных следов и пересказал слова очевидца о страшном существе, похожем на  африканскую гориллу.

— Чего-чего?! — услыхав про гориллу, переспросил майор.

Жуков повторил. Ничего больше не спрашивая, майор посоветовал Жукову все сказанное отразить в официальном рапорте,  после чего положил на рычаг  трубку.

В дверь постучались. Это был дежурный, занесший в кабинет ежедневную почту.

— Давай сюда! – капитан равнодушно забрал папку. Передав документы,  сержант вышел.

Не успел Жуков  взглянуть на корреспонденцию,  как вновь зазвенел телефон. На этот раз звонил следователь по особо важным делам.

— С какой это вы гориллой в тайге встретились, не шутите? – недоверчиво спросил он.

— Нам не до шуток было…

Вспоминая пережитое, капитан вновь пересказал то, что минуту назад докладывал майору Копылову.  В ответ следователь только хмыкнул, после чего в  трубке послышались короткие гудки.

В кабинете наступила тишина.  Немного поразмыслив, Жуков устало  вздохнул, отодвинул от себя телефон и открыл папку с ежедневной почтой. Перебирая  газеты,  он вдруг обратил внимание на один из конвертов. На нем красивыми, ровными, печатными буквами было выведено:

« Начальнику отделения милиции поселка Майский товарищу Жукову В. Б.»

Обратный адрес на конверте отсутствовал. В конверте находился сложенный вдвое листок из ученической тетради. Жуков развернул листок и прочитал следующее: «Капитан, широко шагаешь, штаны порвешь ! Не устанавливай людям  капканы,  а то сам туда угодить можешь».

— Надо же! – задумался Жуков. – И угрожать уже начали! Похоже мы на верном пути.

От резкого телефонного звонка капитан вздрогнул. На этот раз звонил сам начальник криминальной  милиции подполковник Голиков.

— Вадим Борисович! – дружелюбно произнес он. — Докладывают, что вы  вместо того, чтобы  золотой прииск в тайге  искать да бандитов вылавливать,  к снежному человеку в гости ходите. Так ли это?

— Да, какое там…! – раздраженно ответил капитан, в очередной раз пересказывая  историю, начинающую обрастать всевозможными  небылицами.

Подполковник молчал, внимательно слушая и не перебивая. После того, как Жуков закончил, он сделал небольшую паузу, хмыкнул в трубку и с иронией  поинтересовался:

— Вадим Борисович! А вы когда в тайгу пошли,  водку случайно не употребляли? Пусть самую малость. Сейчас ведь легко можно на паленую нарваться, а с нее чего только не привидится…

На это Жукову очень захотелось выругаться, но он вовремя сдержался.

Банда семерых.

— Тьфу ты, вот нелегкая!- выругался Жуков.

— Да вы идите, товарищ капитан! – водитель виновато смотрел на Жукова. – Я потихоньку тут и один справлюсь.

— Ну, конечно, справишься ты!

Выйдя из машины, капитан повесил на сучек китель, взял в руки топор и начал вырубать вагу. Полетели щепки. Затрещали сучья. Работа спорилась и часа через полтора «уазик» уже стоял на сухом месте.

Дав команду водителю ждать, капитан направился в сторону дома Матрены Петровны.

— Батюшки свет!- всплеснула та руками,  когда увидела заляпанного грязью Жукова. — Да где же вас так вас угораздило измараться-то, а?!

— Да, тут недалеко в низине!

— Машина там застряла, что ли?!

— Ну, да!

Ничего не говоря, женщина налила в корыто воды, подала Жукову щетку, а сама попросила у него китель.

— Давай сюда! – властно произнесла она.- Ты вон начинай сапоги мыть, а я китель почищу.

Приведя себя в порядок,  Жуков спросил о сержанте, который уже сутки дежурил на сеновале Матрены Петровны.

— Паренек у вас отличный! Исполнительный такой! – охотно ответила женщина. Целые сутки в бинокль смотрит, все службу несет! Даже обедать не спускался,  я ему на сеновал покушать подавала.

— Серьезно?- Жуков улыбнулся.

— Все чиста правда!

В следующую минуту Жуков полез в карман, вытащил бумажник и  достал оттуда  десять рублей денег.

— Вот это вам за питание наших сотрудников!

— Что?! – у старушки на лоб полезли глаза. — Да ты за кого меня принимаешь?!

— Но это же все официально, все по закону, этого требует приказ нашего  начальства! — Жуков попытался смягчить гнев старушки.

— Какого еще начальства?! Плевать я хотела на ваше начальство! Понял?! — Матрена Петровна начала закипать.

— Понял! – примирительно ответил капитан. — Я все понял!

Чтобы и дальше не раздражать пожилую женщину, Жуков спрятал обратно деньги в бумажник  и направился в сторону сарая.

«Ладно, поступим хитрее! – подумал он. — Передадим деньги через Прошкина».

Тихонько открыв дверь, он подошел к лестнице. Поднялся на ступеньку,  потом еще на одну, затем на следующую. На сеновале царил полумрак.

— Ничего себе! — удивленно произнес капитан, когда перед ним открылась следующая картина: куча сена, застеленная покрывалом, на этом мягком ложе, положа голову на огромную пуховую подушку, спал сержант, укрывшись ватным стеганым одеялом. Возле его изголовья  Жуков заметил ремень, кобуру с пистолетом и  бинокль.  Старенький фотоаппарат покоился на обложке   книги, Конан Дойла « Собака Баскервиллей».  Из-под одеяла торчали лапы и голова огромного хозяйского кота.  Кот проснулся, потянул лапки, лениво зевнул и  внимательно посмотрел на Жукова.

«Мд-а-а, чего ж так-то наблюдение не вести?» — подумалось капитану.

— Рота,  подъем, выходи строиться! — негромко произнес он.

Сержант мгновенно открыл глаза и скинул с себя одеяло.

— Здравия желаю, товарищ капитан! — растерянно произнес он, пытаясь подняться.

Жуков улыбнулся.

— Да ладно, сиди уж, сиди!

Но сержант быстро вскочил и  начал натягивать сапоги.

— А вот с оружием так не поступают! — сделал замечание капитан. — Если уж снял кобуру, тогда положи пистолет под подушку. Мы ведь с тобой не на учениях,  а выслеживаем опасных и очень коварных преступников! Понял?!

— Понял,  товарищ капитан! Исправлюсь! – заверил начальника  сержант.

Выслушав доклад коллеги, Жуков приказал ему ехать домой.

— Иди к машине по тропинке, за огородами. На глаза  местным жителям старайся не попадаться, завтра пришлешь сюда Быстрицкую! Понял?!

— Так точно, товарищ капитан!

Забрав книгу и портупею, сержант спустился вниз.  За ним мягко спрыгнул и потревоженный кот. Жуков остался один.

Прошло около часа. Капитан, удобно устроившись на сеновале, вел постоянное  наблюдение за домом Марты.  Марта то и дело показывалась во дворе. Она сходила в магазин и принесла в сумке продуктов. Потом перешла дорогу и передала соседке какой-то кулек и буханку хлеба. Вернувшись, женщина начала таскать домой воду.

— Какая же она красивая! — подумал капитан. – Встретил бы такую на улице и никогда бы не подумал, что она связана с бандитами.

Тем временем Марта вновь вышла на улицу. Одетая в лисью жилетку, светлую блузку, в черную ниже колен юбку и невысокие, на низком каблуке ботинки, она, помахивая пустым ведром, грациозно прошла в сторону колодца.

-«Да, с такой женщиной и на людях показаться не стыдно! — подумал Жуков. Даже со спины видно, что  красавица. Чего сюда приперлась? Жила бы в своей Риге, детей бы воспитывала, мужа бы любила», — размышляя капитан, не отрываясь от бинокля.

Прошло еще около двух часов.  Внезапно капитан услышал, как  скрипнула  в сарае дверь. Кто-то проник  внутрь и остановился внизу. После этого неизвестный тяжелой поступью подошел к лестнице и начал подниматься наверх.

— Стой! Кто идет?! — на всякий случай произнес Жуков,  доставая из кобуры пистолет.

В ответ послышался кашель, и над кучей сена появилась голова Прошкина.

— Нихт шиссен! – весело произнес он. — Свои! – с улыбкой отозвался майор, кряхтя, преодолевая  последнюю ступеньку.

— Егор Никанорович, вы?! – капитан обрадовался неожиданному появлению товарища. Быстро вскочил с места и  бросился ему навстречу.

— Ну, конечно я! Кто же еще?

— Какими судьбами и ветрами, товарищ майор?!

— А вот такими ветрами… Приехал в поселок, сразу в отделение. Где спрашиваю начальник?! Дежурный так, мол, и так. На Тухтун, говорит, уехал,  в засаде сотрудника менять. Ну, я перекусил, документы оставил дома и сразу сюда. С этими словами он поставил на покрывало сумку, из которой доносился запах жареных пирожков.

— Кстати!.. Сегодня моя жена учит твою пироги из сома печь, так что уже можно попробовать совместное произведение кулинарного искусства! — Прошкин добродушно улыбнулся.

Жуков,  поблагодарив товарища за пироги, но сумку отставил в сторону.

— Егор Никанорович! — нетерпеливо произнес он, — как съездили? Какие привезли новости?!

— Новости такие, мой милый, что в обморок  упасть можно! Кстати,  хорошо, что ты сейчас сидишь, — ответив, Прошкин не без удовольствия прилег на душистое сено, взял в руки бинокль и посмотрел на Марту, которая в это время вновь появилась  во дворе.

— Какая обаятельная женщина! — с восхищением произнес он. — И возраст приличный, а посмотри, как выглядит! А?! Одно  загляденье! — майор мечтательно вздохнул. — Хотя внешность порой бывает  обманчива, — сделав паузу, добавил он.

— Ну, какие новости?! Не томите! – Жуков сгорал от нетерпения.

— А новости такие! — начал докладывать Прошкин. —  Что эта самая Марта как раз и является организатором и  вдохновителем  банды черных золотодобытчиков! Понятно?!

— Что?! Марта организатор?!

—  По крайней мере, все обстоятельства и собранный материал говорят именно об этом. Теперь, дальше! — майор  перевернулся на спину и закинул руки за голову. – Эта мадам, до замужества,  носила фамилию Бруверис. Муж утонул восемь лет назад. Жила одна. Работала в Рижском драматическом театре ведущей актрисой. Но в одно прекрасное время была уволена.

— За что?

— Да за то, что она скрыла некоторые штрихи в биографии своего отца!

— А кто у нее был отец?

— Матерый эсесовец! Служил в дивизии «Галичина».

— Да вы  что!

— Да!.. И не только служил, но и до1947 года активно участвовал в подпольном сопротивлении против Советской власти.

— А где он сейчас?

— Да где-где… У нас к этой категории людей подход один. Или пуля в башку или тюрьма до конца дней.

— А что с этим?

— Для этого мерзавца,  господь Бог определил путь первый!

Услышав такой ответ,  Жуков  ухмыльнулся:

— Правильный путь!

— Так вот! – Прошкин продолжал. — Выгнать-то ее выгнали, а  через некоторое время приняли вновь,  но уже на должность швеи-модельера!  После этого она начала шить костюмы и платья, в которых ходили люди в семнадцатом- восемнадцатом веках! Ты понимаешь? У нее не просто высокая квалификация, а супер квалификация! Понятно?

— Получается,  что для нее сшить плащ или еще чего-нибудь это… тьфу,  по большому счету!

— Ну, конечно!

— Получается,  это она…?

— Подожди-подожди! — остановил товарища майор. — Это еще цветочки. Установлено, что человек, который вербовал в тайгу курьеров, никто иной, как родной, младший брат Марты. Зовут его Артурс, до определенного времени  работал в Риге, в детском театре. Мало того играл  морских  пиратов и разбойников. Вот поэтому у него и дырочка в мочке уха. Сценическая роль заставляла делать это.

— Фи-и-ть! — Жуков   присвистнул от удивления.

— Побереги эмоции!- улыбнулся майор.

— А откуда такие подробности?

— От верблюда! Неужели ты думаешь, что ребята из КГБ даром хлеб едят?! А?!

— Ну…!

— Вот тебе и ну!.. Слушай дальше, чего они еще нарыли. Так вот!.. Наконец-то  установлена личность курьера,  которого обнаружили в нашей дрезине! Понял?!

— И кто он?

— Родной дядька этой самой Марты, служил раньше на торговом судне, был уволен, затем осужден за контрабанду и тянул лямку в наших колониях!

— Так, может, это именно  он и  занимался вербовкой людей на зоне?

— Может и он!- задумчиво ответил  Прошкин. – Хотя там наши ребята проверяют другую версию.

— Ну и работают КГБэшники! – восхитился Жуков.

— Ну, я же тебе сколько раз  говорил! — Действуют  они,  не спеша, размеренно, тихо, не высовываются раньше времени, сдавливают кольцо, как удав, а потом раз… и всю добычу целиком! Пикнуть не успеешь.

— А чего они тогда этого красавчика не берут?!

— Успеют, он же у них под плотным колпаком находится! Да и предъявить ему пока нечего!

Наступило минутное молчание. В этот самый момент во дворе закудахтали куры,  послышались легкие шаги и  кто-то открыл дверь сарая.

Товарищи умолкли. Насторожились.

— Егор! – раздался снизу тихий голос Матрены Петровны.- Спустились бы вниз,  я там  для вас картошки поджарила да щей с лосятиной сварила.

— Хорошо!  Минут через тридцать подойдем! — согласился Прошкин.

Женщина ушла, тихонько прикрыв за собой дверь. Успокоились и  куры. В соседнем дворе громко залаяла собака. За поселком началась беспорядочная стрельба.

— Уток, наверное, стреляют! — спокойно заметил Прошкин. — Вечерний лет начался!

— Да, вероятно по уткам палят!

— Так вот! – продолжил майор. – Кроме всего прочего мне довелось посмотреть отчет экспедиции, которая искала в наших краях золотишко.

—  И что там?! — Жуков не на шутку заинтересовался.

— А там половина листов вырвана. Смекаешь?!

— Кому-то вырванные листы, видимо, были нужны позарез…

— Но самое главное, экспедицию эту возглавлял некий Эдгар Кривицын.

— А это кто такой?!

— Вот хорошо,  что ты продолжаешь  сидеть! — Прошкин загадочно улыбнулся. — Эдгар Кривицин — это родной брат Марты!

— Неужели и впрямь родной брат? – Жуков взволнованно встал.

— Да-да!..  Просто он после свадьбы  взял фамилию своей жены! Теперь понял?! Мало того,  в этой экспедиции было пять человек. Но за это время четыре человека успели перейти в мир иной.

— Неужели  все  поумирали?!

— Не поумирали, а погибли! – поправил коллегу Прошкин. — Один сорвался со скалы, второй в экспедиции по среднему Уралу утонул, следующий погиб под камнепадом, а четвертого кто-то сбросил с поезда. Остался в живых только сам Эдгар, то есть  начальник экспедиции. Правда и он, по словам соседей, развелся с женой и уехал в неизвестном направлении года два назад.

— Послушайте! А, может, это с его помощью люди погибли?!  — предложил версию Жуков.

— Лично я и все остальные коллеги думают именно так! – с этими словами Прошкин открыл свой планшет и достал оттуда тонкий листок папиросной бумаги.  Это была копия какой-то местности.

— Косвенно именно этот чертеж и подтверждает данную версию! — майор торжественно помахал листком в воздухе. Кстати, у тебя карта с собой?! – неожиданно спросил он Жукова.

— Разумеется! — капитан достал карту и разложил ее перед товарищем.

– Так вот в этом отчете сохранилась карта,  где карандашам обведены границы обширного участка. Мало того на этом участке так же карандашом  помечены некоторые места. Несведущий человек здесь ничего не поймет, именно поэтому те, кто уничтожал документы, не смогли оценить важность этой схемы. А зря!

Слушая товарища,  Жуков затаил дыхание.

— И  что это за схема?!

— Просматривая отчет, — продолжал майор, — я вдруг вспомнил, что Эдгар мне лично и председателю поселкового совета неоднократно говорил о том,  что они ищут золото на юго-западе, вдоль Прозрачного Ключа,  в тех самых  местах,  где подростки нашли старый прииск. Он  нам даже приказ своего начальства показывал, где указывались координаты мест предполагаемого изыскания. И даже когда уезжали, они нам вновь подтвердили, что проводили работы на основании  приказа начальства.

— Так! И что из этого следует?

— А теперь смотри! — с этими словами Прошкин бережно приложил папиросную бумагу на основную карту.

— Любопытно!.. – удивился Жуков. — Судя по этой схеме, они работали совсем  в противоположной стороне? Так получается?

— Вот именно! — подтвердил Прошкин. — Они проводили изыскания на северо-востоке, примерно в пятидесяти километрах от того места, где должны были находиться. Ориентировочно  в районе Каменной реки, вблизи Тоннеля! Мне кажется, – здесь майор на минуту задумался, —   эти ребята нашли в тайге хорошую золотую жилу, решили эту новость скрыть от государства, за что и поплатились своими жизнями.  Ну, а теперь их бывший  начальник,  совместно с близкими  родственниками и бандой уголовников успешно осваивают в наших краях  золотой прииск. Ферштеен?!

Довольный своим докладом, Прошкин откинулся на покрывало, взял в зубы соломинку и, покусывая ее крепкими зубами,  полной грудью, вдохнул  дурманящий запах душистого  сена.

— Скоро мы их возьмем за жабры! – мечтательно произнес он. — Недолго им осталось в наших краях отираться.

Полежав с минуту, он резко поднялся.

— Очередь за тобой. Давай и ты делись информацией! — обратился он к Жукову. — Какие у вас новости?

Жуков помолчал,  собрался с мыслями, после чего поведал товарищу о таинственном  существе,  которое напугало в тайге  двух братьев и о странных следах, обнаруженных возле ручья. Рассказал о непонятных кусках шерсти, о собаке якута, которая не  реагировала на  гигантский свежий след,  и о письме с угрозами в свой  адрес.

После таких новостей пришло время удивляться и самому  Прошкину. По его лицу было видно, что он ожидал услышать чего угодно, но только  не это.  Майор был так поражен, что не сразу среагировал на повторный скрип двери и приглушенный  голос  Матрены Петровны

— Егор! — негромко позвала она. — Ну, сколько вас ждать можно?! Идите, кушайте, а то все уже стынет.

— Сейчас, Матрена идем! – пообещал он. – Сейчас,  еще минуточку!

Продолжая размышлять, майор повернулся к Жукову и спросил:

— У тебя фотографии следов и письмо с собой?

— Фотографии в кабинете, а вот письмо с собой!

Капитан охотно протянул письмо Прошкину. Майор, молча, взял конверт в руки, несколько раз прочитал написанное и начал его…обнюхивать.

— Вы чего это, Егор Никанорович?!

Майор молчал. Он несколько раз обнюхал листок, потом конверт, а затем понюхал и внутри конверта.

— Да-а..! – задумчиво произнес он. — Странный запах. Пахнет,  скорняжным цехом и писала это послание, скорее всего, женщина.

— Откуда такая уверенность?! — Жуков, последовав примеру коллеги, обнюхал листок бумаги.  От листка исходил легкий еле уловимый запах дорогих духов.  – А ведь точно!  То ли духами, то ли женским  кремом пахнет, — согласился капитан.

Поговорив несколько минут о таинственных следах и странном письме,  Прошкин  повернулся к окну и приложил к глазам бинокль.

Прошло несколько минут. Оставаясь под впечатлениями от разговора, Жуков рассеянно поглядел на улицу, не увидел там ничего подозрительного и перевел взгляд на сумку с пирожками. В животе заурчало. Очень захотелось есть. Он уже было открыл рот, чтобы пригласить товарища поужинать, как внезапно Прошкин произнес:

— Вадим Борисович! А ведь наша подопечная сегодня кого-то ждет в гости!

— А вы откуда знаете?!

В ответ майор только улыбнулся.

— Сегодня, какой день?

— Среда! – тут же ответил Жуков.

— Так вот, милый мой, запомните! В наших краях, как правило,  люди топят бани по пятницам,  субботам и воскресеньям. За это время они успевает всей семьей вымыться и постирать белье. Понятно? Мало того в бане тепло держится минимум два дня. Поэтому,  если людям нужно сполоснуться посреди недели, они бросают в топку пару охапок дров,  после чего горячая вода и  комфортная температура обеспечена! Понятно?.. А эта мадам целый час таскала воду и  вдобавок целый день баню топит!

В это время  солнце уже  клонилось к закату. Подул легкий ветерок,  принесший за  собой такие же легкие, похожие на вату, белые облака. На сеновале становилось прохладно. Сумерки, не спеша, но неуклонно забирали в свои объятия таежный, глухой поселок. Ветер начал усиливаться. Полетела с деревьев листва и зашумела тайга. Вскоре пошел дождь, загнав испуганных кур на свой насест. Перестали выть и лаять многочисленные собаки. Погода портилась с каждой минутой. Коллеги уже хотели, было, спуститься вниз,  как вдруг…

— Стоп! — неожиданно произнес Прошкин.

Жуков остановился. Выглянув в окно, он  увидел, как на улицу вышла Марта, держа на руках свою маленькую собачку. Оглянувшись, она опустила собаку на землю. Собачка быстро подбежала к ближайшему кусту, сделала свое дело,  пробежалась и стремглав  бросилась к  дому. Подбежав к забору,  она встала на задние лапы, оглянулась на хозяйку  и начала быстро  скрести калитку.

Дождь и ветер усиливался. Тем временем женщина, не обращая внимания на собачку, прошла мимо нее и направилась вдоль по улице. Собачка побежала за ней.

— Чего это в такую погоду Марта гулять надумала?

Две пары глаз внимательно наблюдали за происходящим.

Не обращая внимания на усиливающийся ветер, женщина прошла по опустевшим улицам,  в одну сторону, потом в другую, миновала свой дом и повернула обратно. Вскоре она вернулась,  но первой к забору подбежала ее собачка. Она вымокла, тряслась от холода, скулила и даже начала изредка подвывать, пытаясь привлечь сочувствие и внимание хозяйки. Но не тут-то было. Хозяйка как будто не замечала страдания  животного, занятая своими мыслями. Она несколько минут постояла на одном месте и вновь направилась вдоль улицы.

Пройдя еще несколько раз по улице, она  подошла к забору и на радость собачке открыла калитку. Торопясь и тонко тявкая, собака быстро кинулась во двор. Подбежала к дверям дома. Остановилась,  жалобно посматривая на хозяйку,  но и на этот раз осталась на улице.

Закрыв за собой  калитку,  Марта оглянулась, но в дом не зашла. Собака вновь жалобно заскулила. Темнота, ветер и дождь усиливались. Женщина, запахнув полы плаща, прошла  в конец огорода,  за которым сразу же начиналась густая тайга. Постояв там минут пять, она вернулась и  зашла в сарай.

Наблюдая за манипуляциями Марты,  обоих офицеров охватил непонятный азарт.

— У меня такое ощущение, — шепнул Прошкин, — что сижу я  в засаде на медведя.  Волнение,  легкий мандраж и охотничья страсть разбирает.

— А у меня только мандраж! – признался Жуков. – Потом изошел, с головы капает!..

Продолжая непрерывно  наблюдать за происходящим,  товарищи постоянно  передавали бинокль друг другу. Темнота продолжала  сгущаться. Видимость становилась все хуже и хуже. В этот момент женщина вышла из сарая и подошла к колодезному журавлю. Оглянулась.

— Чего она там делает? – спросил Прошкин.

— Да черт ее знает! Не видно в сумерках. Кажется, на конец журавля вешает какую-то картонку, — ответив,  капитан передал  бинокль  товарищу.

Закончив свое дело, Марта подняла журавль вверх и направилась в дом. К этому времени на улице стало уже совсем темно, и  не на шутку  разгулялся дождь. Напряжение нарастало.

— Ага! – приглушенно вскрикнул Прошкин. – Смотри-смотри!..

От увиденного у Жукова вспотела не только голова,  но, кажется, и все тело облилось потом.

— Вот тебе и сигналка самодельная! —  в азарте прошептал он.

На кончике колодезного журавля офицеры  увидели яркую лампочку, прикрытую с одной стороны  картонкой.

— Видишь?!.. Кому-то знак подает! Картонкой закрыла, чтобы свет был  виден со стороны тайги, но поселковым жителям не так сильно  бросался в глаза!

Товарищи продолжали  наблюдать. В это время фонарь на мгновение погас, но через несколько секунд загорелся снова.

Прошла пара тревожных минут. Фонарь то затухал, то загорался вновь. Это повторялось раз за разом. Затем фонарь потух.

Время шло томительно медленно и, кажется, ничего больше не происходило.

— Смотри-смотри! – Прошкин ткнул в бок товарища. – Да, вон туда, капитан!

Было уже совсем темно. Видимость была почти нулевой,  поэтому Жуков, наводя на бинокле резкость, изо всех сил пытался увидеть то, что каким-то образом видел Прошкин.

— Где?! – не заметив ничего подозрительного, переспросил он.

— Я бы сказал, где…! – не выдержал майор. — Смотри на копну сена, чуть левее толстая  сосна! Видишь?! Вон он стоит прямо возле нее.

Жуков ничего не видел и хотел, было, высунуться из окна.

— Куда?! – майор  хлопнул товарища по спине. — Он сейчас как раз осматривает противоположную сторону улицу. – Лежать! Не  высовываться!

— Да, кто это?! – капитан так никого и не видел в этой кромешной темноте.

— Конь в кожаном пальто!.. – уже  не скрывая гнева,  возбужденно ответил Прошкин. — Смотри внимательней!

— Опять черный плащ! – только и смог произнести капитан, покрываясь  крупными каплями пота. От  напряжения и сильного волнения у него мелко задрожали  руки.

Он увидел, как  от сосны отделился  человек высокого роста, который пролез между жердями, затем пробрался в огород и, не поднимая головы, направился в сторону дома Марты. Одет незнакомец  был в черный, длинный плащ с капюшоном, накинутым на голову. Руки он держал в широких рукавах плаща. Еле угадывая в темноте движущийся силуэт, Жуков пытался навести на бинокле резкость. Поравнявшись с баней, незнакомец остановился. На фоне деревянного строения он был почти незаметен. Постояв несколько секунд, мужчина подошел к дому, открыл дверь и шагнул внутрь.

— Слушай, Егор Никанорович! –  Жуков вытер со лба пот. — У меня такое ощущение, что сейчас мы видели садюгу-монаха  из средневековой инквизиции.

Прошкин ухмыльнулся.

— Ну,  что я тебе говорил?! Все же пожаловал к нам таежный гость!

— Если человек из тайги, тогда почему он без ружья, без рюкзака?! Как думаешь, Егор Никанорович?! — поинтересовался Жуков.

— Да, потому,  мой милый Вадим Борисович, что здесь у них хата, малина, лежбище, перевалочный пункт  и мозговой центр! Понимаешь?!

— Может, пора его брать?!

— Ни в коем случае! – Прошкин погрозил пальцем. – Рановато еще!

— Почему?

— Да, потому-потому,  что поезда сегодня не было, а это значит,  что незнакомец точно  вышел из тайги, оружие, а, может, и  золотишко оставил где-то поблизости, ну, а сам пришел об этом доложить, посоветоваться  так сказать, передохнуть, помыться в бане, возможно, получить инструкции, принять какие-то решения! Понял?!

Пока коллеги разговаривали,  в дверях дома Марты  мелькнул луч света.

— Видишь? — Прошкин посмотрел в бинокль. – Как я и говорил, вон он и в баньку  направился!

В нижнем белье, в накинутом на плечи черном плаще незнакомец высокого роста зашел в баню и включил свет.

Наступило серое утро. Начало светать, притих ветер и закончился дождь. Во дворах запели горластые петухи. Со стороны железной дороги раздался протяжный  гудок тепловоза. К поселку подходил товарняк, имеющий в своем составе один пассажирский вагон. На улице появились редкие прохожие, спешащие на станцию. Всю ночь, не сомкнув глаз, товарищи наблюдали за домом Марты, но ничего нового больше обнаружить не смогли.

— А вот и наша подопечная! — прошептал Жуков.

В этот ранний час Марта вышла из дома, одетая в коротенький болоньевый плащ, заперла в сарае собачонку, огляделась, повесила на калитку замок, догнала впереди идущих старушек и уже вместе  с ними направилась в сторону станции.

— В райцентр, наверное,  собралась? —  предположил Прошкин.

Чтобы не терять время даром, было принято решение: Прошкину оставаться на месте и продолжать наблюдать за домом.

— А я сейчас позвоню в РОВД и попрошу, чтобы эту мадам там встретили! — пояснил Жуков.

Быстро спустившись с сеновала,  капитан отряхнулся,  выскочил в огород, открыл заднюю  калитку и  сразу же очутился в молоденьком  ельнике. Выйдя  на тропинку, Жуков ускорил шаг и через несколько минут был уже возле железнодорожного полотна.

Встав за толстую сосну, он стал наблюдать за перроном, на котором собралось с десяток местных жителей. Хотя поезд никуда не спешил, люди начали толкаться, чего-то спорили, галдели и начали даже ссориться. Не спорила ни с кем и не ругалась только Марта. Оставшись одна на перроне, она оглянулась по сторонам, не спеша, ухватилась за поручни, и, так же не торопясь, зашла в тамбур. Дав длинный гудок, состав тронулся.

Когда поезд скрылся за поворотом, Жуков вышел из укрытия и быстро направился в сторону поселкового совета. Совет располагался сразу же за складами заготконторы, в небольшом, уютном деревянном доме. Он был окружен невысоким,  деревянным  забором, на территории которого виднелись красивые цветочные клумбы и постамент с бюстом В. И. Ленина. Поднявшись по скрипучим ступенькам Жуков, очутился в темном коридорчике, где еле-еле разглядел табличку с надписью: «Секретариат». Постучавшись и зайдя в кабинет, капитан представился, показав удостоверение личности молоденькой секретарше.

— Слушаю вас! – обратилась к нему девушка,  выкладывая на стол кипу бумаг.

— Мне нужно позвонить в район.

— Пожалуйста! — секретарь кивнула головой на  черный номерной аппарат. — Звоните!

— Спасибо, но я хотел бы остаться один.

— Да, ради Бога! – с этими словами она встала и открыла ключом кабинет начальника. — Звоните, председатель находится  на больничном, так что можете не спешить.

Удобно расположившись на мягком стуле, Жуков набрал телефон дежурного по РОВД и попросил, чтобы его как можно быстрее соединили с подполковником Голиковым. В трубке послышался треск, и через несколько секунд Жуков услыхал знакомый голос своего начальника.

— Докладывайте, Вадим Борисович! – без лишних слов попросил Голиков.

Немного волнуясь, Жуков сначала подробно  доложил о ночном  появлении  в поселке  человека в черном плаще и срочном отъезде в район самой Марты Озолис.

— Значит, появились таежные гости у нас? – то ли задал вопрос, то ли рассуждал вслух подполковник Голиков.

— Так точно, товарищ подполковник! — отчеканил Жуков.

— Что тут скажешь… Видимо, все у них идет по плану… Вадим Борисович! Вы там, давайте, действуйте по обстоятельствам, ночного гостя арестовывать не спешите, ну а мы здесь эту мадам встретим и поглядим, за каким чертом она так срочно рванула в район! Хорошо?!

Жуков согласился.  Позвонив после этого домой и, успокоив жену, капитан вновь вернулся на сеновал. Прошкин продолжал вести наблюдение.

— Ну что? – спросил у него  Жуков. — Как ведут себя ночные гости?

— Да, никак! Тишина,  как будто и нет там никого. Мне кажется,  ушел он. В такую непогоду в черном плаще и при такой видимости это сделать несложно.

С этими словами майор отложил в сторону бинокль, устало протер глаза и предложил  товарищу спуститься вниз.

— Чего там?

— Неожиданно появилась интересная информация, пойдем в дом! – пригласил  Прошкин.

Товарищи зашли в избу.

— Матрена! — обратился майор к родственнице. — Повтори, пожалуйста, то,  что час назад  мне поведала.

— Да чего рассказывать?! Я ведь совсем  не знала, что вы за этой змеюкой Мартой вторую неделю следите. А то я бы сразу же вам доложила,  что это за птичка прибалтийская.

Жуков был внимателен. Через несколько минут из уст хозяйки дома он услыхал такую нелестную характеристику Марты Озолис, что в пору было немедленно ее  арестовывать и предъявлять обвинение в спекуляции и организации сексуального  притона.

— Да вы что?! – еле сдерживая улыбку, произнес Жуков. — Неужели она настолько плохая.

— Еще хуже!  Ходит,  ни с кем не здоровается, держится высокомерно, через день да каждый день у себя мужиков принимает, приходят ночью в плащах, как у палачей, тайно приходят, тайно уходят,  ну, и вообще…! Та еще цаца. Думает, что мы тут ничего не видим. Ошибается! Ошибается милая! Мы тут все видим!  – женщина в сердцах плюнула. — А еще!  Золотые самородки скупает у охотников по дешевке, шкурки соболя и куницы за спирт меняет. Мало того,  в  тайгу частенько ходит на Медвежий остров, чего там делает, не знаю! Один раз бруснику собираем, увидели ее, не удержались, спросили, а она в ответ с такой ненавистью на нас посмотрела, что мороз по коже. А потом и отвечает: «В  тайгу хожу за тем же, что и все остальные». А у самой в руках ни лукошка, ни корзинки! Потом демонстративно срезала несколько белых грибов,  взяла их в руки и так  с грибами в руках  домой и отправилась! Короче говоря, подозрительная какая-то! – сделала заключение Матрена.

— А где этот Медвежий остров? Далеко? — спросил Жуков.

— Да нет! Километра полтора-два от поселка, не больше.

— Так,  может,  дойдем,  покажете?

— Ну, да ты что, сынок? Я  вчера куриц кормила, поскользнулась!- женщина показала на распухшую ногу. — Теперь  куда мне с больной ногой-то, в магазин за хлебом и то дойти не могу. А ты говоришь! Хотя! – Матрена задумалась. — Можно попросить Володю Скворцова или Николая Спиридонова,  это мои  соседи, отличные  охотники, они вмиг сбегают, покажут. Этот остров здесь  каждый знает!

— Надо попросить об этом  якута! – предложил Прошкин. — Он наверняка знает, пусть и покажет!

Оставив товарища на месте, Жуков ушел. Каково же было его удивление, когда дома он не застал ни самого хозяина,  ни двух его сыновей.

— В тайгу ушли! – сообщила ему Анык Басыковна. Собрал всю свою бригаду охотников  и отправились!

— Когда?

— Да почитай на следующий же день как вы человеческие следы в тайге обнаружили!

— Так почему он нам об этом  не сообщил!

— Не знаю! – женщина пожала плечами. — Даже мне ничего не сказал, намекнул,  что, мол, милиции срочно помочь нужно,  вот и все.

— Тьфу ты, торопыга! — капитан в сердцах сплюнул. — Ну, зачем раньше времени самодеятельность устраивать? Все дело ведь  испортить могут.

Ошарашенный новостью Жуков замолчал.

— А у вас-то какой вопрос? —  виновато  спросила хозяйка.

Капитан вкратце изложил просьбу.

— Ну, если  проблема только  в этом, то помочь нетрудно. Медвежий остров у нас каждый мальчишка знает. Пойдемте, я сама вам покажу!

С этими словами она быстро натянула на ноги резиновые сапоги, повесила на пояс небольшой охотничий нож и взяла в руки лукошко.

— А лукошко-то зачем? – удивился Жуков.

— Да, по пути грибочков нарежу! Тут идти-то совсем ничего!

Остров и на самом деле был недалеко. Минут через двадцать неторопливого хода Жуков со своей спутницей вышли на берег небольшого болотца. Остров был как на ладони.

— Давайте за мной! — женщина смело ступила в воду. — Не бойтесь, внизу каменная плита,  так что не утонете, а вот за эти сосенки ступать не советую, там топь!

— Ладно, . Я схожу,  осмотрю остров! – пояснил капитан.

— Валяйте! А я тут рядом буду, закончите, потом меня крикните!

Остров имел овальную форму и произвел на капитана тяжелое впечатление своей мрачной красотой. Здесь было много валунов и скальных нагромождений, между которыми можно было разве что ползать. Везде виднелись какие-то затопленные ямы, похожие на воронки, чернел бурелом из поваленных деревьев. Вывороченные с корнем эти таежные гиганты валялись  на земле и походили на страшных, сказочных  великанов, погибших, сражаясь с невиданной силой.

Капитана охватила непонятная тоска.

«Жуть какая-то! – подумал он. – И чего сюда Марта ходит? Не пойму…  Страшновато здесь. Ну,  а если ходит, значит, какой-то интерес все-таки  имеется!  А вот какой? — Жуков задумчиво  вздохнул. — Ладно! Вернемся в поселок, соберем охотников и прочешем этот остров вдоль и поперек».

В тот же день после возвращения в отделение Жуков немедленно собрал совещание, на которое был приглашен и Григорий Румянцев. Доложив коллегам о ночных происшествиях,  капитан обратился к Григорию за конкретной помощью.

— Говорите, чего нужно, ставьте задачу, мои люди готовы помочь хоть сейчас! – был дан короткий ответ.

По предложению капитана было решено вначале прочесать Медвежий остров, а  на следующий день отправиться в тайгу осмотреть территорию, которая была обнаружена в отчете геолого-разведочной экспедиции. Все согласились,  кроме Прошкина.

Он предложил прочесать остров немедленно, а  в глубь тайги пойти только после возвращения якута и его бригады.

— Нечего людям мешать! –  пояснил майор. — Они лучше нас знают что,  где и кого искать!

Прикинув все за и против, было принято решение начать срочно действовать. Через час на заднем дворе здания милиции собралось более десятка вооруженных карабинами местных охотников. Двумя рейсами на УАЗике, стараясь не привлекать к себе внимания, они были переправлены на станцию. Сама погрузка в дрезину  заняла не более пяти минут. Еще через полчаса дрезина миновала  поселок Тухтун и километра через два остановилась.

Жуков развернул карту. От железнодорожного полотна до Медвежьего острова было примерно километра три.

Быстро преодолев это расстояние, весь отряд обогнул болото и подошел к тому месту, где под ногами была твердая почва.

— Проход здесь! – пояснил Жуков.

Когда все перешли водную преграду и оказались на острове, капитан  предложил растянуться в цепь. Начались планомерные поиски. Понимая, что в такие  неприветливые места  так просто никто не ходит,  охотники  пытались найти разгадку регулярных  появлений женщины на мрачном и неприветливом  клочке суши. Люди старались. Они внимательно осматривали расщелины между скал, проверяли густые еловые  заросли, заглядывали в ямы и даже обращали внимание на стволы поваленных деревьев, в надежде найти  тайник в неприметном, старом дупле. Глядя на их старания, Жуков улыбнулся, вспомнив рассказ Прошкина об охоте на волков, красных  флажках и облавах.

«А ведь майор был прав! — подумал капитан. — Без поддержки населения в тайге не обойтись».

Прочесывание острова продолжалось почти до самого  вечера. Но результатов это   не принесло. Капитан не скрывал разочарования. Вернувшись в отделение, и с удовольствием потягивая крепкий чай в компании с Прошкиным и Григорием Румянцевым, Жуков неожиданно спросил товарища:

— А может, Матрена чего-нибудь перепутала?! Вдруг это и не Марта вовсе была?

— Вряд ли! – не спеша, ответил Прошкин. — В Матрене я уверен, слышит она хорошо, видит, тоже, да и  рассудок, слава Богу, еще не потеряла.

Внезапно на столе зазвонил телефон. Звонили из РОВД,  где один из офицеров оперативного штаба доложил Жукову результаты наблюдения за  Мартой.

— Встречалась со своим братиком Артурсом! – монотонно перечислял он. — О чем шла речь, выяснить не удалось. В  ювелирном магазине купила несколько золотых цепочек, пару браслетов с бриллиантами и позолоченный столовый прибор на двенадцать персон.  В ломбарде интересовалась ценой на золотой лом. Заходила в аптеку, где приобрела целый рулон марли, несколько флаконов йода, упаковку ваты и таблетки от головной боли. Обедала  в ресторане, там  оставила щедрые чаевые. Возвращалась домой тем же поездом.

В этот день товарищи разошлись поздно за полночь. Но на следующее утро события стали развиваться с нарастающей быстротой.

Ближе к девяти часам  поступила оперативная информация о том, что в поселок Майский с последним поездом прибыл неизвестный человек. Как оказалось, мужчина в  возрасте тридцати одного года прибыл без паспорта и со справкой об освобождении. В этот же день он  появился в отделе кадров леспромхоза, где попросился принять его на работу.  Мужчине не отказали и сразу  предложили несколько вакантных рабочих мест. Но на работу и на ночлег в дом приезжих устраиваться прибывший явно не спешил. Вместо этого он  из отдела кадров  направился прямиком  в пивнушку, где после второй бутылки водки, выпитой в компании местных выпивох, тут же нашел себе временное жилище.

Подобных работяг, таких как этот,  в поселке было пруд пруди,  именно поэтому  его поведение и  не вызвало никаких  подозрений. Вскоре наблюдение за ним было прекращено, но, как выяснится немного позднее, сделано это было преждевременно.

Ближе к обеду в кабинете Жукова появился местный зубной врач, Яков Зульгинович Зельц. Он был так взволнован, что его слегка трясло. Зельц являлся мастером  своего дела. Он не только лечил зубы, но и отлично ставил зубные коронки, изготавливал зубные протезы, слыл в поселке искусным ювелиром и отличным гравером. Зная это, люди ходили к нему  толпами. Видимо, поэтому накануне к Зельцу явилась и Марта Озолис.

Зельц присел на краешек стула.

— Вчера, ближе вечеру, ко мне зашла Марта! – начал он. — Попросила продать как можно больше золотых самородков и лом драгоценных металлов. Согласна была даже брать золотой песок.

— Так и что? – Жуков смотрел на врача в упор.

—  Я объяснил ей,   что с такими вопросами  она обратилась не по адресу.

— И что же Марта?

— А она, молча, достала пачку сторублевых купюр и протянула мне.

— Немалая сумма! Это же целое стояние! – удивился Жуков. – На эти деньги две машины купить можно или десять мотоциклов с коляской! Никогда таких денег не видел и даже в руках не держал!

— Так вот и я, увидев такие деньжищи, испугался, отказываюсь. А она как будто меня не слышат, сама назвала цену грамма золота и говорит:

— По такой цене куплю все твои запасы, а если будет еще, то возьму и все остальное.

Выпив стакан воды, Зельц продолжил.

— Так вот,  товарищи! – Я, конечно, деньги не взял, но сделал вид, что согласился подыскать  золотишко нужного ей количества, правда, когда она ушла, хотел сразу к вам обратиться, но было уже темно. На улицу выходить испугался, подумал, а вдруг они ночью будут за мной  следить, дадут еще  по голове.

— Правильно поступили! — внимательно выслушав врача, произнес Жуков. – Совершенно верно! Судя по вашему рассказу, она собирается отсюда уезжать.

Высказав свое мнение,  он перевел взгляд на Прошкина.

— Ну что, не пора ли эту красавицу арестовать? Как думаете, Егор Никанорович?

Прошкин, проанализировав услышанное и сделав для себя какие-то выводы, хотел, было чего-то ответить и, но в это время неожиданно дверь в кабинете  широко распахнулась, и на пороге появился Аким Логулович с охотником,  эвенком по национальности.

— Нашли, однако! — с порога почти  одновременно заявили охотники. — Нашли гадов!  — возбужденно твердили они. — Нашли и банду, и золотоносный прииск.

В кабинете воцарилась тишина.

— Как нашли, сами что ли?! – первым пришел в себя Жуков. — Где нашли?!

— На Каменной реке, однако, с километр  ниже тоннеля, – ответил якут.

— Но там же нет воды! – изумился Прошкин.

— Есть,  все там есть! — вмешался в разговор напарник якута. – Банда валуны убирай, русло старое чисти,  земля метр копай,  воды много,  золота много, бандитов много, однако! Торопись, насяльник, банда собрался уходить, старый  вертолетный площадка чистит, мелкий березка рубят,  тайга кладут.

— Чего-чего?!  Не понял! – капитан от волнения даже  поднялся со стула. — Какой еще  площадка?!

— Да есть тут у нас такая заброшенная  площадка, — пришел на помощь эвенку Прошкин. –Давно уж вся березкой поросла. Находится между железной дорогой и Медвежьим островом.

— А сколько в банде человек? — Жуков  обратился к Акиму Логуловичу.

— Я видел семерых, однако! Заправляет ими двухметровый мужик. Кажется, люди бывшие зеки. Троих они вчера  убили, однако.

— Как убили?! За что?!

— Да кто их знает! Может, не нужны, стали, а может, чего не поделили! — высказался якут. — Они нам об этом не  докладывали.

— Так, получается, что на прииске работают зеки? Правильно?

— Ну конечно!

— Вот так новости! – капитан даже присвистнул.

— А к нам-то вы сейчас как добрались? – не переставал удивляться Жуков.

— Как-как… — якут хитро улыбнулся. – Тайгу знать надо, короткие тропы знать надо, тогда и вопросов меньше будет, однако!

— Давай звони, доложи новости  начальству! – предложил Прошкин. — Сейчас промедление смерти подобно.

Капитан потянулся к телефону, но внезапно телефон зазвонил сам. Жуков поднял трубку, поднес ее к уху, но сквозь постоянный треск и писк еле разобрал голос подполковника Голикова.

— Алло-алло! – громко кричал Жуков. – Я слушаю!

Треск в трубке не прекращался, голос начальника  то пропадал совсем, то становился далеким и тихим, то булькал, то клокотал, сбиваясь на помехи. Минут через десять,  измученный таким разговором Жуков наконец-то громко произнес:

— Понял,  товарищ подполковник! Все понял! Принимаем к исполнению!

После этих слов он вытер платком вспотевший лоб и постарался доложить начальнику об обнаруженной в тайге  банде и золотом прииске. Присутствующие в кабинете напряженно молчали. Судя по тому, как Жуков несколько раз повторял одну и ту же фразу, все  почувствовали, что на том конце провода, теперь уже подполковник Голиков находится  в подобном же состоянии. Треск в трубке усиливался, потом что-то громко  загудело, затем раздалось четкое «помо….»после чего в трубке  наступила полная тишина.

— Вот чертовщина! — выругался капитан. –  Видимо, обрыв,  на линии!

— Ну что там? – первым задал вопрос  Прошкин.

—  Говорит, что  час назад на товарняке к  нам выехал Красавчик, брат Марты!

— Так,  ну и…?!

— Я так  понял, что нужно  арестовать обоих!

— Хорошо, а насчет банды что?

— Мужики,  ну вы  ведь сами видели,  чего творится?!  Последнее что я смог разобрать, так это «вые…» и «помо…»!  Вот и думайте!

— Ну,  ладно, все   ясно! –  Прошкин встал со стула. —  Нам не впервой! Справимся и своими силами!

С этими словами  он взглянул на часы, посмотрел в сторону тихо сидящего Григория и произнес:

— Ну что, Григорий, теперь твой выход!.

Глава 6. Возвращение боевой финки. Конец банды.

Через полтора часа дрезина с охотниками и работниками милиции плавно  подъезжала к Тухтуну. Руководство окончательной стадией операции Прошкин взял на себя. Все присутствующие были разбиты им на пять групп по пять человек в каждой.

— Перекроем выход из тайги,  вот здесь,  здесь и здесь! — показывал он  на карте. — Не позволим банде подойти ни к вертолетной площадке, ни к поселку, ни к железной дороге. Понятно?! Наша задача бандитов взять живыми. В случае попытки бежать, стрелять только по ногам.

— А если окажут вооруженное  сопротивление? – кто-то задал вопрос.

Прошкин задумался.

— А если окажут вооруженное сопротивление, разрешаю стрелять прямо  в башку! Короче, огонь на поражение!

В дрезине раздался одобрительный гул.

Спустя какое-то время дрезина начала плавно тормозить. Жуков забрал у Прошкина карту, положил ее  в планшет и посмотрел  в окно. Откуда-то доносились крики.

— Что за шум?! – мелькнула в голове мысль. По улице, размахивая  руками и что-то громко крича, бежала какая-то женщина,. Было видно, как сначала из одного, затем из другого дома начали выбегать люди. У одного Жуков увидел в руках карабин, у другого топор,  третий выскочил, держа наперевес двуствольное ружье.

Вскоре все пассажиры дрезины высыпали на перрон.

— Убили-убили! – кричала  обезумевшая от страха женщина. — Человека убили! Милиционера убили!

— Где убили?! Кого убили?! — первыми к женщине подбежали Жуков с  Прошкиным. — Показывайте! Кого убили?!

— Вашего паренька, милиционера застрелили!

— Где?!

— В доме у Марты Озолис!

— Что?!

Жуков лихорадочно выхватил из кобуры пистолет и кинулся  к знакомому дому, не замечая, что с головы слетела фуражка. В этот момент к дому Марты уже бежали местные жители.

Ну, вот и ее палисадник, вот калитка. Жуков рванул на себя калитку и  увидел сержанта, лежащего возле крыльца в луже крови.

— Сережа, что с тобой?! — капитан бросился к подчиненному.

— Осторожно! —  успел прошептать тот. — Марта  вооружена.

Капитан пригнулся.

В это время раздался выстрел, и над головой Жукова просвистела пуля. Бах! Прозвучал  следующий выстрел, и следующая  пуля ударила в столб забора. Было не совсем понятно, откуда ведется огонь. Жуков, прижатый выстрелами к земле, попытался поднять голову и вдруг услышал:

— Ну, хватит, поиграли, и будет, однако! После этих слов  раздался еще один выстрел. Кто-то застонал. Жуков, подняв голову, увидел якута, перезаряжающего карабин и  Марту, лежащую возле забора в конце своего огорода. Правая рука и нога у нее были в крови. Рядом с ней валялся парабеллум, два  чемодана, небольшая дамская сумочка и обычный охотничий рюкзак. Зажав ладонью окровавленную кисть,  Марта с ненавистью смотрела на приближающихся  к ней местных жителей. Жуков поднял с земли  «Парабеллум».

— Мразь! – тихо произнес он. – Мразь! – громче и еле сдерживая гнев, повторил капитан.

Жукова колотила мелкая дрожь

Распорядившись,  чтобы Марту перевязали и занесли ее  вещи в дом,  капитан быстро  вернулся к раненому товарищу, возле которого уже колдовала местная медсестра.

— Пуля прошла навылет, печень не задета! – сообщила девушка.

— Жить будет?!

— Ну, а куда он денется! Конечно!

В это время сержант открыл глаза.

По его словам он следил за Мартой весь день и ничего подозрительного в ее поведении не заметил. Все было как обычно.

— Женщина  сходила  в магазин, выгуляла собаку, помылась в баньке, — превозмогая боль доложил он. — А ближе к обеду вдруг появилась во дворе с рюкзаком и двумя  чемоданами.  Заперла собачку  в сарай. Я быстро спрыгнул с сеновала, мигом  к ее дому, а она уже пробежала весь огород и через заднюю калитку пыталась в тайгу уйти. Я ей крикнул, стой, стрелять буду! А она услыхала, чемоданы бросила, выхватила пистолет и дважды  выстрелила в меня. Ну, и я в ответ тоже  бабахнул. Результат видите сами!

— Правильно и сделал! – согласился Жуков.

Когда четверо охотников на носилках унесли сержанта в дрезину, Жуков зашел в дом Марты,  где две поселковые женщины помогали медсестре перевязывать ей раны, а  Прошкин с товарищами уже осмотрели содержимое чемоданов и рюкзака. В это время во дворе и на улице уже  шумела многочисленная толпа. Послышались призывы сжечь дом убийцы.

Не обращая внимания на крики, Прошкин показал Жукову содержимое чемоданов.

— Неплохо запаслась, дамочка! – заметил капитан, увидев чемоданы, доверху наполненные  соболиными  шкурками. Под шкурками находились пачки советских рублей и американских долларов. Кто-то из понятых громко ойкнул. При дальнейшем осмотре в  дамской сумочке были обнаружены три фальшивых паспорта и небольшой мешочек с золотыми самородками.  Но более всего при процедуре обыска людей поразил пояс, снятый с тела Марты.  Этот пояс состоял из множества кармашков, в которых находились золотые кольца, серьги, кулоны, браслеты, цепи, а также изделия с изумрудами и бриллиантами. Осмотрев дом и  найденные  вещи, Жуков решили осмотреть и подвал. Как оказалось впоследствии, не напрасно. Там была обнаружена небольшая комнатушка, дверь которой была заставлена пустыми ящиками.

— Ну, прямо пещера Али Бабы и сорока разбойников! – только и смог произнести капитан, осветив  крохотное помещение. В этом  помещении сыщики увидели  две швейные и скорняжную машинку. Один угол этой каморки был завален матерчатыми отходами, в которых Жуков обнаружил  лоскутки того самого материала, из которого были сшиты черные плащи  курьеров и мешочки для перевозки золота. Здесь же находились обрезки  лосиной, медвежьей,  кабаньей и собачьих шкурок. В ящике небольшого стола была найдена  ученическая  тетрадь, с вырванными из нее  листами.

«Так вот почему от листка пахло шкурами!» — подумал Жуков.

Между тем нужно было торопиться. Отправив обоих раненых  в поселковую больницу под охраной вооруженных охотников, Жуков попросил председателя поселкового совета организовать с местными активистами опись материальных ценностей, выделив  ему  в подчинении  своего вооруженного водителя.

— Никаких возражений не имею! — тут же согласился председатель.

Закончив на этом бюрократическую процедуру, оставшиеся участники облавы спешно вышли за пределы поселка. Минут за двадцать дошли до Медвежьего острова и остановились.

Прошкин достал карту,  еще раз показал, кто и где должен находиться и повторил, как будет  нужно действовать.

— Так,  вопросы есть?

— А где будете стоять вы? – неожиданно спросил якут.

— Мы втроем останемся на острове.

Получив последние инструкции, люди разошлись по своим местам.

— Егор Никанорович! — Жуков был в недоумении. — Может нам лучше встать на тропе, которая ведет на вертолетную площадку? Чего нам  на острове-то торчать?! Мы же здесь столько раз бывали и ничего не нашли!

Этот же вопрос читался и в глазах Григория.

Выслушав своего товарища, Прошкин улыбнулся. Улыбнулся, как улыбаются тактичные люди,  когда слышат некомпетентный вопрос своих подчиненных, улыбнулся, как профессионал, как стратег, как опытнейший человек, опирающийся не только на факты, но и на свою,  годами выработанную интуицию.

— Ничего не нашли, значит? – задумчиво произнес он. – Так вот, эти проходимцы теперь нам  сами и  покажут! — был его короткий ответ.

Прошли уже более двух часов с тех пор, как люди находились  в засаде. Поезда не было. Из тайги никто не выходил.

— А, может, этот Красавчик по приезду сразу направиться в дом сестрички? – поинтересовался Григорий.

— Нет! – твердо ответил Прошкин. — У них встреча запланирована где-то поблизости, но именно в тайге, на нейтральной территории. Иначе Марта не кинулась бы в тайгу вооруженная, с чемоданами полными денег и соболиных шкурок. Смекаешь?!  Дождалась бы  своего братца дома, а уж потом…! Здесь возле острова у них место встречи,  нутром чувствую, что именно здесь у них якорь брошен, и клады золотые зарыты. — Прошкин улыбнулся. — Да и найти этот остров новичку  проще пареной репы. Так что, мужики, будем надеяться, что все именно так и будет.

Время шло. Солнце неуклонно клонилось к закату. Поезд, на котором должен был приехать Красавчик, опаздывал уже на целых пять часов. Сгущались сумерки. В тайге темнело еще быстрее.

— Ну что будем делать? – спросил Григорий.

— Ждать! – чуть ли не хором ответили Жуков с Прошкиным. — Ждать будем  до победного конца!

На черном небе проявились мириады звезд, холодный туман сползал на гладь воды, а от  болота потянуло прохладой.

Жуков  начал замерзать.  Он, спрятавшись между  скал, кутался в плащ-палатку.  Накинув на голову капюшон и засунув руки под мышки, капитан старался хоть немного согреться. Вспомнил свою  жену, сына, почувствовал какую-то томительную боль в сердце, после чего на душе стало тяжело, хоть вой. Он не понимал причину этого, объясняя острую и непонятную тоску долгой разлукой с семьей.

Он не знал, что в это самое время его Вика, сходя с  ума от ужаса, разыскивает по поселку их родного сына, пропавшего накануне. Не знал и о том,  что в это время  лейтенант Быстрицкая подняла на ноги все поселковое начальство и с помощью леспромхозовских  комсомольцев, активистов и простых охотников организовала ночью прочесывание того места, куда с товарищами ходил за грибами его сын Гаврилка. Он не знал и даже не мог представить,  что его единственного сына  похитил тот самый подозрительный  рабочий, оказавшийся одним из активных  членов преступной банды. Он и не догадывался, что в это самое время его сын находится в лесу всего-то  в четырех километрах от него,  лежит со связанными руками рядом со своим похитителем, который терпеливо дожидается  выхода из тайги основных членов банды. Кроме этого ни он, ни его друзья не знали, что из-за  ураганного ливня, прошедшего накануне в тайге, сильно повреждена телефонная линия и размыто железнодорожное полотно. Именно по этой причине поезд, которого с большим  нетерпением ждали сыщики, опоздал, чуть ли не на десять часов, а милицейская дрезина с бойцами из спецназа,  шедшая к ним на помощь, сошла с рельсов в семидесяти километрах, не доезжая поселка.

Жукову показалось, что он всю ночь не сомкнул глаз, но очнулся,  только когда  Прошкин толкнул его в бок.

— Тс-с! — майор поднял к губам палец. — Поезд уже  пришел, теперь нужно ждать гостей.

Жуков открыл глаза и откинул с головы капюшон. Тайга потихоньку начинала просыпаться. Защебетали птицы. В сыром тумане, нависшем над водной гладью, покрытой ряской, стали проявляться очертания высохших елочек. Они стояли, склонив свои тонкие тела над болотной  жижей, чем-то напоминая старые, покосившиеся кресты на заброшенном деревенском погосте.

Прошло около получаса. Туман начал потихоньку рассеиваться и за ним открылось солнце.

— Идет! – неожиданно тихо произнес Прошкин. – Идет, дорогой!

— Где? — Жуков поднял к глазам бинокль.

— А ты не видишь, что стая тетеревов пролетела с той стороны. Спугнул их кто-то.

Услыхав слова товарища, Жуков расстегнул кобуру,  достал пистолет и снял его с предохранителя. То ли от холода, то ли от волнения и ожидания его била мелкая дрожь. Не отпуская бинокля,  он продолжал осматривать противоположный берег болотца, как вдруг…

— Вот он! – тихо прошептал Жуков. — Я его вижу!

И в самом деле, в следующую секунду сыщики увидели, как из тайги вышел неизвестный человек в обычном брезентовом плаще с капюшоном, с рюкзаком за плечами и большой походной сумкой в руках. Незнакомец  подошел к самому краю болота, огляделся, взглянул на компас и начал обходить болото по его берегу. Вот он подошел к тропе через болото. Остановился. До него оставалось каких-то сорок- пятьдесят метров, поэтому разглядеть незнакомца не составляло теперь никакого труда.

«А ведь и на самом деле симпатичный мужик! — отметил про себя капитан. — Чувствуется порода».

Тем временем незнакомец повернулся лицом к острову и стал пристально осматривать местность.

Жуков почти сросся с валуном, за которым лежал. Его потная от волнения рука крепко сжимала рукоять пистолета, а сам он боялся даже пошевелить пальцем. Было ощущение, что незнакомец смотрит на сыщиков в упор,  так было мало расстояние между ними. Постояв в тишине несколько секунд, Красавчик поставил на землю сумку и достал из кармана небольшой листок. Как оказалось впоследствии,  это был подробный план местности, сделанный вручную. Он огляделся, повернулся спиной к острову, подошел к могучей сосне и убрал с ее ствола кусок мха. Подо мхом оказалась зарубка.

Жуков с Прошкиным удивленно переглянулись. После этого незнакомец вернулся, поднял с земли сумку и уверенно  вступил в воду. Не спеша, добравшись до острова, он еще раз оглянулся и прямиком направился в сторону скалы, на которой прятался Жуков.

Капитан снял пистолет с предохранителя. Мужчина приближался и подошел к скале уже так близко, что капитан почувствовал запах его одеколона, отчетливо услышал его дыхание  и даже  разглядел  дырочку в его ухе. Без сомнения это был Артурс Бруверис, родной брат Марты.

Сыщики продолжали наблюдать за происходящим. В это самое  время мужчина остановился, поставил сумку на землю, снял сплеча рюкзак и положил его рядом с сумкой. После этого он подошел к  еле заметной расщелине и отодвинул в сторону плоский широкий камень. Сыщики увидели, что камень прикрывал лаз высотой не меньше метра

«Я же проходил около этого места несколько раз!» – мелькнуло у   Жукова удивленное…

— Стой! Руки вверх! – встал он во весь рост.

Красавчик, не ожидая такого поворота событий, побледнел, испуганно вскрикнул и  в ужасе попятился назад.

— Подними руки, гад!-  в спину ему уткнулся ствол карабина Григория.

Красавчик затравленно оглянулся.

— Добро пожаловать к нашему шалашу! – Прошкин ехидно улыбнулся,  приподнимая  над головой свою форменную  фуражку. — Давненько мы  вас дожидаемся, господин Бруверис! — добавил он, защелкивая  на руках Артуса наручники. Давненько!

Не в силах больше стоять на ногах  Артурс тяжело опустился на землю. Спрятав  пистолеты  в кобуру, Прошкин и Жуков немедленно приступили к обыску задержанного.  На его теле был обнаружен пояс с многочисленными  карманами. Пояс оказался полностью забит  золотыми украшениями, монетами царской чеканки, сторублевыми советскими купюрами и иностранной валютой. В кармане его брюк лежал заряженный наган. В сумке были обнаружены несколько комплектов нижнего белья, четыре рубашки, две пары ботинок,  нож с выкидным лезвием, десяток  револьверных патронов и подробная карта местности, на которой Медвежий остров был обозначен жирным крестиком. В рюкзаке находились несколько банок консервов,  бутылка  спирта,  хлеб и кусок соленого сала.

Осмотрев вещи, Прошкин пристегнул Красавчика наручниками к дереву, попросил Григория приглядеть за ним,  а сам вместе с Жуковым подошел к расщелине.

Убирая валуны, которые лежали возле лаза, Жуков произнес:

— Егор Никанорович! Смотри, как они  искусно вход замуровали,  ни за что не заметишь!

— А ты чего хотел, чтобы они стрелку нарисовали да под камнем оставили пояснительную записку. Так что ли?

В освободившийся проход с фонариком в руках первым пробрался Жуков.

— Неплохой схрон! – только и произнес он, начиная осматривать пещеру. Пещера оказалась небольшая. Примерно три на три метра с покатым потолком. Правда, в самом высоком ее месте можно было стоять во весь рост. Сыщики огляделись. Посреди пещеры они заметили очаг, сложенный из валунов. Над очагом тренога, с висящим на ней  закопченным котелком.  Чуть в стороне охапка сухих дров. Возле дров лежала газовая горелка, металлический  баллон и какие-то железки.

— Что это?

— Это формы! — Прошкин  взял железки в руки. — Здесь лихие ребята золотой песок в слитки переплавляли.

Чуть дальше лежал плоский валун, на котором стояла пара алюминиевых кружек, и  стеклянная банка с солью. Возле очага располагалась  лежанка изо мха и  веток, покрытая сверху  ватным одеялом. У изголовья находились три спальных мешка и две телогрейки.

— Ох, и укромное же  местечко! — сделал заключение Жуков. В следующую секунду луч его фонарика осветил в дальнем и низком  углу пещеры  какую-то шкуру. Он опустился на колени к шкуре  и потянул ее  на себя.

— Кажется, где-то я уже видел этот мех?..

Под шкурой оказались два металлических ящика. Подтащив находки  ближе к выходу и свету, они начали осмотр со шкуры. Как выяснилось, это оказался искусно сшитый комбинезон из старых лосиных и медвежьих шкур.

— Костюм снежного человека! – удивленно произнес Жуков, рассматривая подошву, имитирующую стопу голой человеческой ноги. — Вот эти следы мы и видели в тайге. Теперь понятно, почему собака на них  не реагировала. Рядом со шкурой товарищи обнаружили резиновую черную маску обезьяны.

— Ну, конечно же, конечно, теперь все становится на свои места! Как я сразу не догадался! Тут все просто! Марта раньше  играла в театре, была неплохой артисткой, отлично шьет. Наверняка, она и ее братья  обдумывали, как  оставаться в тайге не замеченными и не подпускать к прииску чужих людей. Ну, конечно! – повторил Жуков, продолжая внимательно рассматривать находку. — Появись в образе снежного человека на глаза малообразованным охотникам и все…  Потом здесь люди годами появляться  не будут. Десятилетиями будут рассказывать о встрече с огромным страшным существом. Да я и сам, когда следы увидел,  чуть в штаны не навалил! –  честно признался капитан.

Под впечатлением от увиденного был и Прошкин.

— Ну и дела! – задумчиво произнес он. — Если бы мне кто-нибудь рассказал об этом, вряд ли поверил! Такое только в кино увидеть можно. И ведь догадались, додумались отпугивать местное население от прииска  появлением в тайге снежного человека! Свежая идея, надо признать…

Отложив комбинезон в сторону, сыщики начали осматривать  ящики. Это были обычные оцинкованные металлические ящики с двумя ручками и плотно закрывающейся крышкой. В таких ящиках руководство заготконторы обычно завозило в поселок порох,  патроны для карабинов и охотничьих ружей. В таких ящиках охотники в зимовьях хранили боеприпасы, продукты и жизненно важные предметы.

Жуков с нетерпением  откинул крышку первого ящика. Ничего особенного там не было. В ящике лежали  две свечи, спички,  перочинный ножик, два стекла для керосиновой лампы. Карта района, бинты, флакон с  йодом, пара свежих портянок и еще кое-какое мелкое барахло.  Отодвинув этот ящик в сторону, сыщики приступили к осмотру второго.

Второй ящик оказался намного тяжелей первого и имел  крохотный  замок. Сбив замок камнем,  Жуков откинул крышку, посветил внутрь и негромко произнес:

— Есть-есть! Вот оно, золотишко-то…

— Тот, кто ищет… – тихо произнес Прошкин.

Этот ящик до половины был заполнен мешочками с золотыми самородками. Жуков открыл один из них и высыпал на ладонь. Самородки были как на подбор, примерно с небольшую горошину, несколько мешочков было заполнено продолговатыми слитками, похожими на шоколадную конфету, в  других  было обнаружено серебро точно в таких же  слитках. Но главное ждало впереди. В обычном мешочке из-под охотничьей дроби находились самородки величиной с грецкий орех.

Взяв  один из них,  капитан повертел его в  руке, прикинул на вес, несколько секунд подержал в зажатом кулаке  и положил самородок на прежнее  место.

Вместе с Прошкиным они вылезли из пещеры.

— Иди, полюбуйся, чего мы там нашли! – предложил Жуков Григорию. — А мы пока  поговорим с нашим гостем.

Но разговора с «гостем» не получалось.

— Сволочи-сволочи, ненавижу! –  твердил Артурс. — Ненавижу всеми фибрами своей души, каждой клеточкой, каждой молекулой своего тела! Ненавижу вас,  гадов!

Понимая, что операция окончательно провалилась, он стонал от бессилия, слепой злобы и с лютой ненавистью смотрел на уставшего Жукова. Но и капитан Жуков, и отставной майор  Прошкин не обращали внимания на змеиное шипение неудачника-перебежчика. Сыщиков интересовали только два момента: первое, когда банда выйдет из тайги, и второе,  сколько в банде человек.

Продолжая посылать проклятия в адрес офицеров, Артурс отказался отвечать на эти вопросы.

— Ну, что? – подмигнув Прошкину, произнес Жуков. — Раз этот выродок фашистского прихвостня не хочет сотрудничать с представителями Советской власти, мне кажется, его надо расстрелять как перебежчика и предателя, прямо здесь, без суда и следствия! Мол, убит при оказании вооруженного сопротивления!

— Правильно! – вылезая  из пещеры, поддержал капитана Григорий. — Вон сколько золота у нашего народа умыкнуть хотел!  У-у,  гад ползучий! К стенке его!

Артурс, дрожа всем телом и заглядывая в глаза Жукову, был уже не тот, что несколько минут назад. Проклятья затихли на полуслове. Кажется, единственной его мыслью теперь было: выжить!..

Заметив это быстрое его преображение, капитан равнодушно  добавил:

— Майор! – уведи ты его за скалу с глаз долой,  да вбей  ему там  разрывную пулю в башку! Он нам больше не интересен. На основании показаний его арестованной сестрички всю банду возьмем, никакие вертолетные площадки их не спасут. А его брата Эдгара первого в этом болоте кокнем. Уничтожим за то,  что этот ублюдок всех своих товарищей-геологов погубил, за то, что Родину предал, за то, что своих рабочих расстрелял. За все он  получит сполна! – дав понять задержанному, что милиции известно все,  Жуков отвернулся.

Артурс обессилев,  упал на колени.

— Мужики! Товарищи! Граждане! Ну, вы же советские люди, неужели вы меня убьете, мне же всего тридцать два года, я хочу жить. Понимаете?! Просто жить! — его трясло. От  волнения он начал заикаться и стал похож на жалкого мелкого воришку, в его облике от надменного и презрительного человека не осталось и следа.

— Товарищи! — продолжал он. – Я же  ни  в чем не виноват, я никого не убивал. За что вы меня хотите лишить жизни. Пусть и помогал брату и сестре, но руки мои  чистые. На них нет ни пятнышка крови!

— Зато брат твой убивал, отец твой,  офицер  дивизии «Галичина»,  убивал, сестричка твоя Марта покушалась на жизнь милиционера! – с ненавистью произнес Жуков,  снова подчеркивая глубокое знание биографии его семьи. — Вот  за это и за  то, что покрываешь ты своего братика, головореза и убийцу, именно  за это мы тебя сейчас и кончим!

— Говори, сука! — Прошкин передернул затвор карабина. — Говори, мерзавец, когда банда должна выйти из тайги?! Ну!

Артурс притих. Стоя на коленях и понимая всю безысходность ситуации,  он вдруг  обмяк,  склонил голову набок и  беззвучно  заплакал. Его штаны стали мокрыми. Всхлипывая и спотыкаясь, он тихо заговорил:

— Выйдут из тайги сегодня к восемнадцати часам,  выйдут прямо к Медвежьему острову.

Сделав паузу, он тихо добавил. — Сколько человек выйдет, я не знаю!

Жуков посмотрел на часы. До встречи с бандой оставалось чуть менее двух часов.

В это время Артурс затрясся всем телом, закатил глаза и начал заваливаться набок. Потом захрипел.  В уголках рта появилась пена. Прошкин бросился к нему, схватил за руки, но тот откинулся назад…

— Вот это номер! – произнес майор. — Да он же умер!

— Как умер?! — недоумевал Жуков. – От испуга  что ли?!

— Да, кто его знает! Может, и от испуга, а может, и ампулу какую раскусил, вон и запах изо рта странный.

Оттащив труп за скалу и, прикрыв его  телогрейкой, Жуков вновь посмотрел на часы.

— Нужно бы предупредить мужиков! – предложил он.

— А успеем? — засомневался Прошкин.

— Хотя бы ту группу, которая перекрывает тропинку, ведущую в поселок!

Прошкин колебался. Время оставалось в обрез.

— Давайте я сбегаю! – предложил Григорий.

Товарищи задумались,  пытаясь взвесить все за и  против,  но  как оказалось, было уже поздно.

— Вон смотрите! — Григорий указал пальцем в сторону.

Сыщики повернули головы и увидели, как через болото перелетают два глухаря. В следующую секунду из тайги послышался беспокойный сорочий треск, а из густого подлеска выскочил серый ушастый заяц. Заяц немного пробежал, остановился на краю болота, повернулся спиной к острову, сел на задние лапки и как локаторами начал шевелит длинными ушами.

— По местам! — распорядился Прошкин. – Они  уже близко.

Жуков отполз в сторону,  спрятался между двумя валунами, вытащил из кобуры  пистолет и снял его с предохранителя.

Прошло несколько томительных минут. В тайге было так тихо, что  отчетливо слышалось хлопанье крыльев рассевшихся по елкам вспугнутых глухарей.  Жуков посмотрел в бинокль. На другом берегу он вдруг заметил высокого человека в черном плаще, стоящего возле толстой сосны и разглядывающего Медвежий остров. Капитан плотно  прижался к скале. Стараясь не делать лишних движений, он знаками показал Прошкину,  что видит одного человека. Тот кивнул, рукой указал чуть в сторону и, молча, показал капитану два пальца. Отметив месторасположение второго незнакомца,  Жуков осмотрел заросли ельника. В бинокль он четко увидел третьего бандита, узнав в нем того самого  веселого рабочего, который несколько дней назад появился у них в поселке, а возле него стоял…

— Нет! Этого не может быть! Это абсурд и галлюцинации от усталости! Нет-нет!..

Рядом с бандитом находился его сын… Его родной сын стоял  на коленях со связанными за спиной руками и огромным синяком под правым глазом,  в собачьим ошейнике, с  поводком, один  конец которого находился в руках у этого  бандита.

— Сынок! – пересохшими от волнения  губами прошептал Жуков. — Гаврилка! Неужели это ты?!

В следующую минуту капитан вскочил с пистолетом в руках, с глазами полными ярости, не понимая, что подвергает смертельной опасности не только себя, но и своего сына…

— Уничтожу суку! На куски порву! – хрипел он, задыхаясь от ненависти.

Жуков в этот момент был страшен, как бывает страшен дикий зверь, бросаясь в смертельную схватку, защищая своего детеныша. Он кинулся вперед, успев произвести  прицельный выстрел, но навстречу ударили два ответных  выстрела. Капитан, обливаясь кровью, рухнул на землю.

Товарищи бросились к нему и, пригибаясь, оттащили Жукова  в безопасное место.

— Сынок… сынок, миленький! – шептали губы капитана. — Сынок, родной  мой. Гаврилка!.. Капитан бредил.

Одна пуля угодила ему в плечо, а вторая  прямо в голову, чуть выше левого уха.

— Если бы немного левее,  тогда  все… — бегло осмотрев рану, отметил  Прошкин. После этого он тут же скинул  с себя плащ, снял  рубашку и разорвал ее на куски.

Дав команду Григорию держать под прицелом тропу,  он быстро залез в пещеру, перевернул ящик,  схватил бинт с йодом и быстро вернулся к раненому. Начал перевязывать голову.  К тому времени капитан уже потерял сознание.

Со стороны, где находились бандиты, чего-то  кричали. Не обращая  внимания на их угрозы,  Прошкин закончил перевязку, укрыл товарища спальником и только после этого вернулся на исходный рубеж. Решив оценить обстановку, он поднес к глазам бинокль и с его помощью осмотрел  противоположный берег.

— Вижу! Вон они! – Прошкин начал негромко считать. – Один, два, три, четыре!  Вроде четверо?!

В этот момент раздался выстрел. Это из своего укрытия стрелял Григорий. После его выстрела на той стороне из-за дерева, шатаясь,  вышел человек в телогрейке, сделал несколько неуверенных шагов, выпустил из рук карабин, опустился на колени и рухнул лицом на землю.

— Вот теперь, возможно, и четверо! – подмигнул Прошкину Григорий. С противоположного  берега началась беспорядочная стрельба, а после стрельбы послышался крик:

— Эй,  на шхуне! – раздался голос одного из бандитов. — Давайте разойдемся мирно! Отдайте нам  ящик, а  мы вам пацаненка! Слышите?!

— Слышим-слышим, Эдгар! – ответил майор. – Я вижу ты,  как и твой папаша, эсесовский прихвостень, с детьми воюешь.

До подхода товарищей Прошкин  решил как можно дольше тянуть время.

— Кто там еще вякает?! –  громко выругался Эдгар. — Сейчас мы и в твоем котелке  дырку сделаем.

— Так ты подойди и сделай! Или боишься, понимаешь, что тут не подростки сидят?!

С того берега послышался отборный мат.

— Давайте быстрей ящик, суки, иначе…!

В этот момент в воздухе послышался какой-то приближающийся  гул.  Это был вертолет. Заметив его, Эдгар закричал еще громче:

— Давайте быстрей ящик,  твари краснозадые!

С этими словами он поднял с колен мальчишку, вывел его на открытое место, разорвал на нем рубашку и чиркнул по его груди ножом. Увидев это, Прошкин побледнел.

— Папа-папа! Помоги,  папа, они меня убивают!  – испуганно закричал Гаврилка. По его груди текла кровь. – Папа! Миленький,  папа!

В это время, явно ища посадочную площадку,  вертолет  начал заходить на второй круг.

— Быстрей-быстрей ящик сюда! – яростно закричали бандиты. — Быстрей!

Испуганный, доведенный до отчаяния, избитый окровавленный мальчишка вновь закричал:

— Папа! Помоги!! Папа!

Главарь с силой ударил мальчишку по лицу. Ребенок упал на землю и потерял сознание.

— Замолчи щенок! Замолчи тварь! — с ненавистью крикнул бандит, пиная  сапогами  беззащитное тело ребенка.

— Оставь мальца в покое! — крикнул Прошкин. — Я отдам вам  ящик!

— Давно бы так! Давай быстрей!

Не теряя ни одной минуты, Прошкин начал действовать. Он быстро вернулся в пещеру, схватил пустой ящик, в котором  бандиты хранили барахло и вытащил его наружу.

— Сейчас, сынок, потерпи, сейчас! – шептал майор. — Эти твари поплатятся за каждую твою слезинку, за каждую даже самую маленькую твою  капельку крови, за каждую царапинку, за каждую ссадину на твоем теле… Ты только потерпи, прошу тебя, потерпи-потерпи  немного! За тебя, за твоего отца никого из тайги  не выпустим, нет и не будет этим извергам пощады, всех гадов здесь  положим! Всех,  до единого!

Прошкин торопился. Пока Григорий держал под прицелом тропу, он откинул крышку ящика и начал заполнять его камнями,  мелкими булыжниками и песком.  После того, как эта операция была завершена, он вновь вернулся в пещеру, нашел там сбитый им замок и повесил его на ящик с  булыжниками. После этого он взял камень и так загнул душки замка, что открыть его,  не имея инструментов, было почти невозможно.

— Видал, какие я им гири на ноги вешаю! —  майор подмигнул  Григорию. — Пока разберутся,  пока замок отстрелят, время пройдет, а нам каждая минута дорога. А теперь слушай сюда! — Прошкин лихорадочно накидывал на свое голое тело плащ! – Как только я форсирую болото,  подойду к ребенку, поставлю на землю ящик и повернусь к тебе лицом, сразу начинай стрелять, как можно чаще. Если выскочат, стреляй куда попадешь, если нет, просто стреляй в их сторону, чтобы бандиты голову побоялись поднять!  Понял?! — с этими словами  майор передал Григорию оружие раненого капитана.

— Понял, майор, не подведу!

— Ну, раз понял…!

Прошкин засунул за пояс свой пистолет, встал, еле поднял тяжеленный ящик и шагнул в воду.

— Давай быстрей! — послышались с другого  берега довольные голоса бандитов. – Не надорвись, смотри!

Не отвечая на реплики,  Прошкин пересек болото, подошел к сосне, где лежал мальчишка и прятался главарь банды, поставил ящик  на землю.

— Так это ты?! — узнав  майора, удивился Эдгар. — Не думал, что мы с тобой встретимся на узкой дорожке!  А вот видишь…

Бандит вышел из-за дерева и стволом пистолета показал Прошкину, что ему  следует поднять руки.

Прошкин повиновался. Он медленно поднял руки, осмотрелся, подметил, где прячутся еще двое, с ненавистью взглянул на Эдгара, узнав по его фигуре ночного гостя Марты. Затем повернулся всем телом в сторону острова и в следующую секунду  с неимоверной силой и быстротой  выкинул вперед правую руку.

— Получай гад! – громко крикнул он. — В этот момент  из его рукава,  как молния разрезая воздух,  вылетела острая  финка. Это была та самая финка, с которой разведчик Прошкин прошел всю войну,  та самая боевая подруга, которая не раз выручала советского солдата в тылу врага. Именно она вылетела сейчас из рукава, пролетела с десяток метров и с хрустом вошла в горло бандита, чуть ниже его костистого кадыка.

Эдгар зашатался, захрипел натужно, и сипло, оседая на землю. В этот момент Прошкин выхватил пистолет, метнулся  к лежащему на земле ребенку, закрыл его своим телом и начал стрелять туда, где только что видел скрывающихся бандитов.  В тайге началась канонада. Казалось, что стреляли отовсюду, выстрелы раздавались, казалось, со всех сторон.  .

Прошкин стрелял, не переставая,  и остановился только тогда,  когда в обойме закончились патроны, а до него донеслось:

— Руки вверх, не балуй, мы белка глаз бьем, не промахнемся, однако!

После этих слов майор понял – с бандой все  кончено. Он приподнялся и  посмотрел на мальчишку. Гаврилка лежал окровавленный, без сознания, с побитым лицом, но живой.

Прошло чуть меньше месяца. В тот день в палате,  рядом  с раненым капитаном Жуковым,  находилась его жена Вика и сын Гаврил. Мальчишка,  начинающий забывать все таежные кошмары, не мешая разговорам взрослых,  катал по полу большую пластмассовую машину.

Внезапно в коридоре послышались шаги, и  на пороге палаты появилась внушительная  делегация.  Членами этой делегации оказались непосредственный начальник Жукова  подполковник Евгений Пантелеевич Голиков, полковник областного ОВД  Сергей Сергеевич  Демушкин, Егор Никанорович  Прошкин, главный врач больницы и еще несколько незнакомых офицеров.

— Ну что, герой, как жив-здоров?! – бодро спросил Голиков.

—  Да на поправку пошел! – ответил за него главрач. — Уже не слушается, вчера даже ходил  с мужиками в домино резаться!

— Узнаю офицера, лихой мужик, непоседливый! — Голиков укоризненно  покачал головой и присел на стул возле кровати раненного коллеги. — Молодец! Такое дело раскрутили! Сколько служу  в органах,  но такого дела,  ни мне,  ни моим коллегам до этого никогда не попадалось. Ведь это надо додуматься,  чтобы местное население пугать снежным человеком.  А?! Вот,  Вадим Борисович, выйдешь на пенсию и книгу об этом напишешь!

Жуков улыбнулся и в свою очередь спросил:

— Евгений Пантелеевич, ну, с Мартой и ее братиками все понятно. А кто в банду поставлял бывших зеков?

— Был у нее один хороший знакомый. В органах работал.  Он и поставлял!

— Да вы что?!

— Ну, конечно!  Мы как на Марту вышли с подозрениями, сразу стали проверять все ее связи, знакомства, ну и так далее. В конечном итоге выяснили, что она  ранее  была знакома с  высокопоставленными офицерами милиции Псковской области. И даже дружили семьями. Потом этих офицеров за некоторые огрехи понизили в звании, должности и сослали к нам, в тайгу да болота. Один работал начальником производства колонии, другой простым участковым.

— Ну, а потом?!

— А потом,  когда Марта узнала, что ее братец Эдгар в составе экспедиции  ищет в наших краях золото, вспомнила о своих связях, предложила  хитроумный свой план, ну тут у них дело и  закрутилось! Сначала зеков обрабатывали в колонии, затем в дело вступал участковый, он этих зэков опекал, проверял уже на воле, затем передавал младшему брату Артурсу.

— А как насчет вертолета?

—  С вертолетом вначале ошибка вышла! Долго понять мы этого не могли,  а когда выяснили,  что этот самый  участковый в Псковской области имел допуск к управлению милицейского вертолета,  сразу все встало на свои места. Тихонько его проверили и обнаружили летную карту с отмеченным  маршрутом в Южную Корею.

— И как взяли?

— Да очень просто! Они же у нас давно под плотным колпаком были, поэтому мы  демонстративно выгнали из ангара вертолет, демонстративно его заправили, а когда они под утро пришли на летное поле, открыли дверцу, а там ребята из группы захвата уже их дожидаются. Этих друзей скрутили, в кутузку, и сразу к вам. Прилетели, а вы уже со своими охотниками  успели некоторых  отправить на небеса,  а других ухватить за одно место!  Жаль,  что наши ребята, которые отправились на дрезине,  из-за аварии на железной дороге не смогли вовремя прибыть к вам на помощь,  а то бы можно было бы всю банду  взять живыми!

Услыхав от Голикова  такое заключение, Прошкин за его спиной незаметно вздохнул, ехидно улыбнулся и скорчил такую гримасу, которая говорила  примерно следующее:

—  Всю жизнь только и мечтали выпустить  бандитов живыми из тайги! Прямо спим и видим!

Поговорив еще несколько секунд, Голиком раскрыл свою папку,  достал оттуда коробочку с орденом и вместе с майорскими погонами  вручил их  Жукову.

— Хвалю за службу, товарищ майор! Да-да, майор, – торжественно произнес он. — Поскорее выздоравливай!

Жуков, приподнялся на локте,  хотел что-то ответить,  но внезапно его перебил Гаврил:

— Дяденька милиционер! — произнес он. — А мой папа герой?!

— Ну, конечно, герой!

— А дядя Егор тоже герой?!

— Разумеется!

— А я герой?!

На этот вопрос Голиков не успел ответить, так как мальчишка уже расстегнул рубашку и показал свою  грудь,  залепленную  пластырем.

— Когда этот бандит меня ножом порезал, я сильно-сильно испугался и даже громко  закричал! Может я совсем и не герой, раз испугался?!

— Да, ты…! — подполковник часто заморгал глазами,  к его горлу подкатил ком, он вдруг  закашлялся. — Да, ты….  ты самый у нас большой герой, слышишь, сынок? Самый-присамый  большой герой. Понял?! — с этими словами он снял со своей руки часы и передал мальчонке. Храни их, сынок,  храни и помни, что это, можно сказать,  твой первый орден, орден за твое мужество.

Не в силах больше сдерживать нахлынувшие эмоции, вся свита быстро вышла в коридор.

— Ну, что, а где у нас находится Григорий Румянцев?! — немного успокоившись, спросил Голиков.

— Пойдемте! — главврач учтиво повел свиту за собой. — Вот здесь. — Он указал рукой на закрытую дверь. — У него сквозное, пулевое ранение в шею.

Подполковник расстегнул свою папку, достал оттуда  коробочку с наградой и тихонько заглянул в палату. На секунду замер. Не заходя внутрь, он вдруг тихо закрыл дверь и приложил к губам палец.

— Тсс! Тихо! Не мешайте!

Ничего не понимая, в палату заглянул Прошкин. Он, как и Голиков,  замер, быстро повернулся  и тут же  прикрыл за собой  дверь.

— Чего там?!  Нам же необходимо передать ему награду! — недоумевая,  произнес кто-то из коллег.

Прошкин загадочно улыбнулся,  лукаво посмотрел на присутствующих и произнес:

— Товарищи,  не будем мешать молодому человеку, ему сейчас не до нас, его награда — самая большая,  дорогая и желанная,  находится рядом, обняла героя, положила ему на грудь свою голову,  и зовут эту награду —  Инга!

Присутствующие замолчали.  Все вопросы были исчерпаны, но чтобы как-то разрядить обстановку, главврач предложил спуститься к нему в кабинет и за здоровье героев выпить по рюмочке коньяка.

— А что?! Хорошая мысль! — высказался Голиков. Предложение было поддержано единогласно и принято уважаемой комиссией…

Так закончилась эта таежная история, о которой потом еще долго вспоминали ее участники и невольные свидетели этих событий.